Аня из Инглсайда - [33]
— Бли… близнецы задуют свечи вместо вас, тетечка, — неуверенно и обеспокоенно выговорила Аня, — а затем… вы ведь разрежете торт?
— Не будучи совсем одряхлевшей — пока еще, — я, Ануся, могу задуть свечи сама.
Тетя Мэри Мерайя начала задувать свечи — нарочито усердно и размеренно. С таким же усердием и размеренностью движений она нарезала торт и отложила в сторону нож.
— А теперь я, вероятно, могу попросить позволения удалиться. Такая старая женщина, как я, нуждается в отдыхе после стольких волнений.
Со свистом пронеслась тафтяная юбка тети Мэри Мерайи. С грохотом упала корзина с розами, когда тетя Мэри Мерайя прошествовала мимо нее.
Со стуком проследовали вверх по лестнице высокие каблуки тети Мэри Мерайи. С шумом захлопнулась в отдалении дверь комнаты тети Мэри Мерайи.
Ошеломленные гости ели свои куски торта с таким аппетитом, какой могли мобилизовать, в напряженном молчании, нарушенном лишь рассказом миссис Мартин о каком-то докторе из Новой Шотландии, который отравил несколько своих пациентов, впрыснув им дифтерийную палочку. Остальные, чувствуя, что эта история, возможно, не в лучшем вкусе, не поддержали похвальную попытку миссис Мартин оживить беседу, и все ушли, как только смогли сделать это, не нарушая приличий.
Расстроенная Аня бросилась в комнату тети Мэри Мерайи.
— Тетечка, да в чем дело?
— Неужели было необходимо во всеуслышание объявлять о моем возрасте, Ануся? Да еще и приглашать сюда Аделлу Кэри… ей давно до смерти хотелось знать, сколько мне лет!
— Тетечка, мы хотели… мы хотели…
— Не знаю, какова была твоя цель, Ануся. Но одно я знаю очень хорошо — за всем этим что-то кроется… О, я читаю твои мысли, дорогая Ануся, но я не стану выпытывать. Я оставлю все на твоей совести.
— Тетя Мэри Мерайя, моим единственным намерением было доставить вам удовольствие, отпраздновав ваш день рождения. Мне ужасно жаль…
Тетя Мэри Мерайя приложила к глазам платочек и мужественно улыбнулась.
— Конечно, я прощаю тебя, Ануся. Но ты должна понимать, что после такой преднамеренной попытки оскорбить мои чувства я не могу больше оставаться здесь.
— Тетечка, неужели вы не верите…
Тетя Мэри Мерайя подняла длинную, худую, узловатую руку.
— Не будем обсуждать это, Ануся. Я хочу покоя… просто покоя. Пораженный дух — кто может подкрепить его?[9]
Аня все же пошла в тот вечер на концерт вместе с Гилбертом, но нельзя сказать, что она приятно провела время. Гилберт отнесся к случившемуся спокойно. «А чего же еще ожидать от мужчины?» — как сказала бы мисс Корнелия.
— Я припоминаю, что она всегда немного болезненно воспринимала разговоры о возрасте. Отец частенько поддразнивал ее. Мне следовало предупредить тебя, но это как-то ускользнуло из моей памяти. Если она уезжает, то не удерживай ее. — «Приверженность к семье» помешала ему добавить: «Скатертью дорога!»
— Она не уедет. Это было бы слишком большой удачей, — недоверчиво покачала головой Сюзан.
На этот раз Сюзан ошиблась. Тетя Мэри Мерайя уехала на следующий же день, простив всех в минуту расставания.
— Не вини Анусю, Гилберт, — великодушно призвала она. — Я не считаю, что она сознательно пыталась нанести мне обиду. Я никогда ничего не имела против того, чтобы у нее были какие-то секреты от меня, хотя для такой чувствительной души, как моя… Но, несмотря ни на что, — добавила она с видом человека, признающегося в определенной слабости, — мне всегда нравилась бедная Ануся. Но Сюзан Бейкер — это совсем другое дело! Мой последний совет тебе, Гилберт, — поставь Сюзан Бейкер на место, чтобы она и пикнуть не смела.
Сначала никому не верилось в такое поразительное везение. Затем постепенно они начали осознавать, что тетя Мэри Мерайя действительно уехала, что снова можно смеяться, не опасаясь задеть чьи-либо чувства, и открывать все окна, не слыша ни от кого жалоб на сквозняки, и есть, не ожидая разговоров о том, что твое любимое кушанье может вызвать рак желудка.
«Я никогда еще не прощалась так охотно ни с одним гостем, — немного виновато думала Аня. — Но как хорошо снова быть самой себе хозяйкой».
Заморыш тщательно вылизывал свою шерстку, чувствуя, что есть все же радости и в кошачьем существовании. В саду зацвел первый пион.
— Мир прямо-таки полон поэзии, правда, мама? — сказал Уолтер.
— Июнь будет очень хороший, — предсказала Сюзан. — Так говорит календарь. Будет несколько свадеб и по меньшей мере двое похорон. Вам не кажется непривычным то, что можно свободно вздохнуть? Как подумаю, что я делала все, что от меня зависело, чтобы помешать вам отпраздновать этот день рождения, миссис докторша, дорогая, так заново осознаю, что существует всемогущее Провидение. И вы не думаете, миссис докторша, дорогая, что доктор с удовольствием поел бы сегодня жареного мяса с луком?
15
— Я сочла, душенька, что должна прийти и объяснить все насчет моего телефонного звонка, — сказала мисс Корнелия. — Это была ошибка. Мне очень жаль… Кузина Сара все-таки не умерла.
Аня, подавив улыбку, предложила мисс Корнелии стул на крыльце, а Сюзан, подняв глаза от кружевного воротничка, который вязала крючком для своей племянницы Глэдис, произнесла с педантичной вежливостью:
«Энн из Зелёных Крыш» – один из самых известных романов канадской писательницы Люси Монтгомери (англ. Lucy Montgomery, 1874-1942). *** Марилла и Мэтью Касберт из Грингейбла, что на острове Принца Эдуарда, решают усыновить мальчика из приюта. Но по непредвиденному стечению обстоятельств к ним попадает девочка Энн Ширли. Другими выдающимися произведениями Л. Монтгомери являются «История девочки», «Золотая дорога», «Энн с острова Принца Эдуарда», «Энн и Дом Мечты» и «Эмили из Молодого месяца». Люси Монтгомери опубликовала более ста рассказов в газетах «Кроникл» и «Эхо», прежде чем вернулась к своему давнему замыслу, книге о рыжеволосой девочке и ее друзьях.
Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.
Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?
Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.
Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.
Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.
В книгу еврейского писателя Шолом-Алейхема (1859–1916) вошли повесть "Тевье-молочник" о том, как бедняк, обремененный семьей, вдруг был осчастливлен благодаря необычайному случаю, а также повести и рассказы: "Ножик", "Часы", "Не везет!", "Рябчик", "Город маленьких людей", "Родительские радости", "Заколдованный портной", "Немец", "Скрипка", "Будь я Ротшильд…", "Гимназия", "Горшок" и другие.Вступительная статья В. Финка.Составление, редакция переводов и примечания М. Беленького.Иллюстрации А. Каплана.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Восьмая книга истории, рассказанной в книгах «Аня из Зеленых Мезонинов», «Аня из Авонлеи», «Аня с острова Принца Эдуарда», «Аня из Шумящих Тополей», «Аня и Дом мечты», «Аня из Инглсайда» и «Аня и Долина Радуг».Первая мировая война. Тихий уютный уголок Канады Инглсайд — больше не кажется островком безмятежности. Каждый новый день становится испытанием веры и мужества. Дети Ани и Гилберта, едва повзрослев, вместе с соседскими ребятами уходят добровольцами на фронт. Это война их поколения. Неужели не всем им суждено вернуться?«Рилла из Инглсайда» — летопись тяжких потерь и истинного счастья, история взросления младшей из Блайтов в суровые годы войны.
«Дом мечты» — очередной роман серии «Дамское счастье» и один из серии романов американской писательницы Люси Монтгомери, чье литературное творчество заслужило внимание и одобрение Марка Твена.Это поэтичное повествование о молодой женщине, ее семье, друзьях и подругах Благодаря ее уму, любящему сердцу и женской интуиции люди и даже природа становятся лучше, добрее, прекраснее.В жизни главной героини не все происходит гладко Однако она мужественно преодолевает препятствия, потому что относится к «расе Джозефа»…Что это за загадочная раса? Ответ читатели найдут на страницах романа.
Впервые переведенная на русский язык книга известной канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1877–1942), открывающая новую серию романов, повествует о судьбе рыжеволосой героини, которую Марк Твен назвал "самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы".
По соседству с Блайтами поселилось семейство овдовевшего священника. Отец живет в мире Бога и фантазий, а изобретательные и непоседливые отпрыски предоставлены сами себе. Толком не зная, что можно, а чего нельзя, они постоянно влипают в истории. И все же трудно представить себе более любящую и заботливую семью.