Антракт - [36]
Естественно, я очень ослабела от испуга и крика. Но помимо этого я чувствовала облегчение и некоторую радость, ведь за дверью оказался не Джек, а кто-то другой. Я вернулась в комнату — ее стены тряслись от музыки и сильного шума соседской вечеринки, — и затаилась в кресле, не сомневаясь, что снова контролирую себя, а любые эмоции упрятаны под солнечным сплетением… Дрожащей рукой я налила еще волшебного напитка. Потом, почувствовав себя гораздо лучше, я с удовольствием подпевала «Битлз», пока не вспомнила о том, что произошло с Джоном. После чего неприлично громко зарыдала под приятную медленную композицию «Представьте себе». Кто-то, очевидно, представитель поколения шестидесятых, то и дело включал новые песни. Я подтянула колени к груди и обхватила их руками, зная, что эта поза лучше всего успокаивает меня — я всегда устраивалась так в детстве, когда жизнь казалась невыносимой. Только в этот раз наконец-то рядом не было никого, кто бы мог вмешаться и задать глупый вопрос: а что случилось?
Потакать собственным слабостям, когда никто тебе не мешает. Разве можно желать большего?
А потом — естественно, ведь в своем уединении я была, как площадь Пиккадилли, — раздался звонок в дверь.
На сей раз мне было все равно, Джек ли это, Рональд Рейган или Аттила Завоеватель. Это было мое пространство, и кто мог осмелиться нарушить его? Я вскочила с кресла, перевернув коробку с конфетами, и направилась к двери, ругаясь и топча шоколад. И распахнула ее с видом Сары Бернар в ее коронной роли.
— Да? — крикнула я надменно в темноту на крыльце. А потом повторила еще грубее: — Да?
— Так-так, — отозвался смутно знакомый голос. — Дух времени! Глазам своим не верю…
О Господи! Я тоже не поверила.
Потому что это был донателловский Давид. Шляпа, пальто, рука на поясе и снова бутылка вместо меча.
Сначала я увидела его рот, — все остальное закрывали поля шляпы. Кроме того, было очень темно — только луна освещала нас. На губах гостя играла такая же сардоническая усмешка, как у всех неприступных героев, появившихся с тех пор, как романтическая проза завоевала хрупкие сердца мечтательных дам.
— Я пришел с поручением от соседей, — произнесли губы. Давид осторожно помахал бутылкой, потом низко склонил голову в шляпе. После чего выпрямился и продолжил: — Моему другу показалось, что он заметил привидение… — Кисть соскользнула с бедра, рука вытянулась вперед, и он слегка ущипнул меня за локоть. Губы улыбались. — Вижу, он ошибся. Ты все же женщина из плоти.
По сравнению с происходящим урчание мотора машины показалось мне таким же незначительным, как тепло от свечи на Аляске. Резонанс от его голоса достиг области, расположенной как раз под размягчившейся плитой в районе солнечного сплетения. Живи мы не в середине восьмидесятых годов двадцатого века, я с легкостью упала бы в обморок. Но я могла поступать только так, как дозволено современной женщине, — притвориться, что осталась равнодушной, несмотря на сильнейшее возбуждение от одного его прикосновения. В той ситуации, не желая жертвовать ни каплей своей свободы, я подумала, что девицы девятнадцатого века находились в более выгодном положении. Гораздо проще было бы упасть в обморок, чем, стоя у порога, делать вид, что мне совершенно наплевать на гостя. Я уцепилась за край двери, и это немного помогло мне.
— А ты кто такой, черт подери? — спросила я таким тоном, что любой съезд феминисток приветствовал бы меня. И мысленно добавила: «Я в восторге от тебя! Заходи, будь любезен!»
Рука, ущипнувшая меня, потянулась к голове и сияла шляпу.
Если бы… Если бы он оказался плешивым…
Но нет, мне было уготовано иное: передо мной стоял настоящий Хитклиф, такого еще нужно было бы поискать! И госпожа Луна… Луна на небе, с улыбкой наблюдающая за нами, решила в самом выгодном свете представить его примятые черные кудри и темные, раскаленные, как горячие угли, глаза. Если бы я посмотрела на усыпанный звездами небесный свод, наверное, заметила бы Барбару Картленд, промчавшуюся по нему в сверкающей колеснице.
— Финбар, — произнес он.
— Какой Финбар? — требовательно спросила я, стараясь оттянуть неизбежное.
— Флинн.
— У тебя вообще нет ирландского акцента…
— Я родился в Танбридж-Уэлсе.
— Тем лучше для Танбридж-Уэлса.
— Мне послышалась нотка осуждения? — Он сделал шаг назад.
«Не уходи», — подумала я. И, к счастью, решилась.
— Не уходи, — попросила я.
Он сделал шаг вперед. Я снова смогла дышать.
— Вижу, у тебя частная вечеринка. — Он оглядел меня с головы до ног. — Поэтому я не останусь. Просто хотел проверить, что за маленькое привидение увидел Рики. — Он прислонился плечом к косяку входной двери, надел шляпу, снова надвинул ее на лицо и вздохнул. По моему телу опять пробежала чувственная волна. — Когда я приезжаю в Чизвик, происходят странные события, связывающие меня с этим домом. — Не выпуская из руки бутылку, Финбар немного приподнял поля шляпы, и теперь был хорошо виден его профиль, подсвеченный луной и (естественно) очень мужественный. Он окинул меня медленным взглядом. Прирожденный актер.
