Антония Де Вельвиче. Читающая - [10]

Антония нахмурилась. Уж ее-то на задержания не отправят, правда ведь?

Второй этаж встретил прохладой. Где-то вдалеке слышались голоса, шаги, шорох бумаг — обычные кабинетные звуки. Девушка улыбнулась и уверенно шагнула в третью дверь следом за спутником.

— Босс, я с дежурства, отчитаться. Двое пьяниц, один грабитель и мелкие нарушения порядка. Выписал три штрафа; письменный отчет, как просплюсь. Помните, домушник орудовал в северном квартале? Похоже, его мы и взяли ночью, надо бы допросить. Да, к нам тут новенькая, Антония, прошу любить и жаловать. Ну, я пошел, — виконт, не дожидаясь ответа, развернулся на каблуках и вышел из кабинета.

— Шаттон, — донеслось ему вслед. — К вечеру чтобы был письменный отчет.

— Да, босс.

Шаги в коридоре стихли. Антония стояла посреди кабинета и, склонив голову, разглядывала своего нового начальника. Мужчина с пронзительными серыми глазами, тонким шрамом на лбу, черными волосами, что выбились из низкого короткого хвостика и теперь обрамляли лицо, мешаясь всякий раз, как мужчина наклонялся над столом, делая записи. Форменный мундир небрежно накинут на спинку стула, под глазами тени, во взгляде усталость и острое изучающее внимание. Легкая небритость на щеках и подбородке — похоже, начальник сегодня ночевал в департаменте.

— Что скажете? — с некоторым раздражением, прикрытым усмешкой, поинтересовался тот, кого Шаттон называл боссом.

— Что вы в своей жизни дважды убивали, и оба раза это была острая необходимость, на кону стояли жизни не только ваша, но и других людей. Вы не любите подписывать смертные приговоры, предпочитаете передавать такие дела управлению государственной безопасности. Бросаете курить, уже три года, безуспешно. Не женаты, но есть ребенок, которого воспитывает ваша матушка. Мне продолжать?

Мужчина хмыкнул, откинулся на спинку.

— Вы угадали. Я был женат, теперь вдовец. Один из тех, чья кровь осела на моих руках, и был убийцей моей жены, которую я очень любил. Мое семейное положение имеет для вас какое-то значение?

— Абсолютно нет. Я не ищу покровительства, связей и прочего, этого у меня и так в достатке. Скорее, как и вы, скрываюсь от охотников за приданым. Затронула эту тему лишь потому, что это лежит ярким пятном на вашей ауре. Антония де Вельвиче, Читающая, — представилась, наконец, девушка и уверенно прошла к столу, села в кресло для посетителей.

— Ирвин Марконе, руководитель этого отделения дурдома, которое по ошибке зовется департаментом расследований, — устало вздохнул мужчина и обвел рукой кабинет, как будто показывая, начальником чего он является.

— Насколько я знаю, вы имеете право на фамильную приставку ван? — осторожно поинтересовалась Антония. Известно, что любопытство сгубило не одну кошку, а уж женщин — и подавно.

— Я не вижу в этом необходимости, кроме официальных церемоний. А вас что, коробит ходить под началом человека из низших кругов? — мужчина прищурился, его расслабленность оказалась наигранной. Он как кот, который развалился на крыльце, но в любой момент может подскочить и вцепиться в тебя когтями.

— Человека делает не фамилия, это человек делает фамилию. Я вижу вашу душу, и могу сказать, что буду еще гордиться тем, что работала с вами.

— Хм. Льстишь? — легко переходя на «ты», усмехнулся Ирвин.

— Увы, это не входит в список моих профессиональных качеств.

Теперь мужчина улыбнулся уже открыто, подался вперед и тут же перешел к рабочим вопросам.

— У нас отдел небольшой, узких специалистов на всех не хватает, поэтому все так или иначе отвечают за все и по чуть-чуть. Стандартный график — два дежурства в неделю, выезды на задержания по мере необходимости, осмотр мест преступлений, опросы свидетелей. Также по очереди принимаем заявления и отвечаем на текущие жалобы. С Шаттоном ты уже знакома, остальным сейчас представлю. Вопросы?

Антония сидела, прищурившись, как совсем недавно сам Ирвин, и прикидывала, как бы ему так сказать, чтобы не обидеть. Мужчина подавил желание поежиться под ее взглядом. Уж лучше бы и дальше пряталась за полями шляпки, как когда только зашла в кабинет. Он тогда ее по ошибке принял за белоручку-выпускницу, с которой придется нянчиться, а толку выйдет ноль. Но поведение и слова девушки, да ее манеры в целом, убедили Ирвина, что эта штучка не так проста и за детским личиком прячется маленький взвод чертей. Он любил это в сотрудниках, с такими легко работалось. Но вот взгляд, казалось, просто выворачивал душу наизнанку. Хотя, может, оно так и было.

— Я так понимаю, вам есть, что добавить? — мужчина собрался, в нем чувствовался опыт управления людьми в самых разных, порой невероятных и невозможных ситуациях. Антония кивнула.

— Если я правильно понимаю, Читающих у вас в отделе до этого момента не было?

— Верно. Всех специалистов этого направления еще в стенах альма-матер разбирают столичные службы, до городков вроде нашего если кто-то и доезжает, то не иначе как по недогляду спецслужб или большому чуду. Да что я вам рассказываю, сами знаете.

Антония знала. Знала и то, что даже самых слабых Читающих буквально рвут на части и закидывают предложениями со всех сторон. Ей самой избежать роли собачки на поводке у тайной канцелярии помогли только связи отца и справка от знакомого доктора о слабом душевном здоровье. Ей все равно настойчиво предлагали поработать хоть чуть-чуть на благо родины, пока разум не покинет ее окончательно, как это обычно случается с Читающими. И из всех зол девушка выбрала, по ее мнению, наименьшее — тихий провинциальный городок в дне езды от моря, подальше от столичных дрязг и запятнанных корыстью душ. Да, и здесь этого тоже хватает, но все же не в пример спокойнее. А еще она действительно собиралась работать на благо родины и короны, тут не прикопаешься.