Антоний и Клеопатра - [28]

Гости Александрии, все македонцы высшего статуса, сначала смотрели на пьяного Антония с изумлением, потом, похоже, решили, что для этого должны быть серьезные причины. Писарь, ужасный человек с огромным самомнением, с гиканьем и хохотом опрокинул в себя первый графин, потом схватил проходившую мимо служанку и занялся с нею любовью. Тут же его примеру последовали другие александрийцы, доказавшие, что они не уступают римлянам, когда дело касается участия в оргиях.

Для трезвой Клеопатры, изумленно наблюдавшей за происходящим, это стало совершенно новым уроком. К счастью, Антоний, кажется, не замечал, что она не присоединилась к этому веселью, — он был поглощен выпивкой. Вероятно потому, что и ел он очень много, вино не довело его до скотского состояния. В укромном углу Сосиген, более опытный в этих делах, чем его царица, поставил ночные горшки и тазы за ширму, где гости могли облегчиться через любое отверстие, а также выставил бокалы с зельем, чтобы утром гости не страдали от похмелья.

— Мне было так весело! — кричал Антоний на следующее утро, чувствуя себя замечательно. — Давай сегодня вечером повторим!

Итак, для Клеопатры начались постоянные кутежи, продолжавшиеся больше двух месяцев. И чем более дикими они становились, тем больше радовался им Антоний и тем лучше чувствовал себя. Сосиген получил задание придумывать новинки, чтобы разнообразить качество сибаритских праздников. В результате корабли, приходящие в Александрию, выгружали музыкантов, танцоров, акробатов, мимов, карликов, уродов и фокусников, собранных со всего восточного побережья Нашего моря.

Антоний обожал розыгрыши, иногда граничившие с жестокостью. Он обожал рыбалку, обожал плавать среди голых девушек, править колесницей (что запрещалось аристократам в Риме), обожал охоту на крокодила, обожал всякие проделки, грубую поэзию, пышные зрелища. Его аппетит был настолько огромным, что раз по десять на дню он кричал, что голоден. Сосигену пришла в голову блестящая идея иметь наготове полный обед с набором лучших вин. Это сразу же возымело успех, и Антоний, крепко целуя его, назвал маленького философа принцем хороших людей.

Александрия ничего не могла сделать против пятидесяти с лишним пьяных людей, которые бегали по улицам с факелами, танцуя, стуча в двери и с хохотом убегая прочь. Некоторые из этих возмутителей спокойствия были высшими чиновниками города, чьи жены сидели дома, плача и удивляясь, почему Клеопатра позволяет все это.

Царица позволяла это, потому что у нее не было выбора, хотя сама она неохотно участвовала в подобных дурачествах. Однажды Антоний заставил ее опустить шестимиллионную жемчужину Сервилии в бокал с уксусом и выпить его. Он верил, что жемчуг растворяется в уксусе. Зная, что это не так, Клеопатра выполнила его просьбу, хотя выпить уксус было выше ее сил. На следующий день жемчужина как ни в чем не бывало красовалась у нее на шее. Зачастую гулянки сопровождались рыбалкой. Не добившись успеха как рыболов, Антоний платил ныряльщикам, чтобы они насаживали живых рыб на его удочку. Он вынимал трепещущих рыб и хвастал своим умением, пока однажды Клеопатра, уставшая от его хвастовства, не заставила ныряльщика насадить на его удочку тухлую рыбу. Но он хорошо воспринял шутку — это было в его характере.

Цезарион весело наблюдал за всеобщим шутовством, хотя ни разу не попросился на вечеринки. Когда Антоний был в настроении, они садились на коней и мчались охотиться на крокодила или бегемота, оставив Клеопатру терзаться при мысли, что ее сына затопчут огромные ножищи или перекусят длинные желтые зубы. Но надо отдать должное Антонию, он защищал мальчика от опасности, просто давая ему возможность хорошо провести время.

— Тебе нравится Антоний, — сказала Клеопатра сыну в конце января.

— Да, мама, очень. Он называет себя новым Дионисом, но на самом деле он — Геракл. Он может держать меня на одной руке, представляешь? И бросает диск на триста шагов.

— Я не удивляюсь, — сухо ответила она.

— Завтра мы идем на ипподром. Я поеду с ним в его колеснице — четыре коня в ряд, самая трудная упряжка!

— Гонки на колесницах — не подобающее фараону развлечение.

— Я знаю, но это так весело!

И что ответить на это?

Ее сын за последние два месяца стремительно вырос. Сосиген был прав. Компания мужчин освободила его от ореола исключительности, которого она не замечала, пока он не утратил его. Теперь он расхаживал по дворцу с важным видом, пытаясь громко кричать, как Антоний, смешно изображал счетовода навеселе и ждал следующего дня с блеском в глазах и с большим интересом, чего раньше никогда не было. Он стал сильным, гибким, успешно занимался военными видами спорта: точно бросал копье, стрелой попадал в центр мишени, действовал мечом с живостью легионера-ветерана. Как и его отец, он мог скакать на коне без седла галопом, держа руки за спиной.

Клеопатра не знала, как долго она сможет выносить кутежи Антония. Она уставала, у нее начались приступы тошноты, заставлявшие ее держаться ближе к ночному горшку. Все признаки беременности, хотя проявившиеся слишком рано. Если Антоний вскоре не прекратит свои безумства, ему придется куролесить одному, без нее. Для маленькой женщины она была сильной, но беременность брала свое.