Антонин Дворжак - [9]

Совсем иначе сложилась судьба первой симфонии Дворжака. Уже будучи профессором консерватории, Дворжак однажды рассказал своим ученикам, что в юности как-то написал симфонию, послал партитуру на какой-то немецкий конкурс и обратно ее не получил. На вопрос учеников, что же он тогда сделал, Дворжак ответил: «Ничего. Сел и написал новую симфонию».

Действительно, после «Кипарисов», дав себе передышку только в четыре дня, Дворжак с 1 августа по 9 октября трудился сперва над клавиром, а потом и над партитурой своей второй по порядку, си-бемоль-мажорной симфонии. А партитура первой, до-минорной, симфонии, отосланная, по словам Дворжака, куда-то на конкурс, найдена была только через двадцать лет после смерти ее автора в архиве однофамильца Дворжака — востоковеда, профессора Карлова университета, купившего ее у букиниста в Лейпциге еще в свои студенческие годы. Лишь через тринадцать лет после находки симфония была исполнена. Таким образом, путь ее от создания к исполнению длился семьдесят один год и Дворжак свою первую симфонию так никогда и не услышал.

Вторую симфонию от первой отделяют неполных четыре месяца. Отсюда их общность и одни и те же недостатки. Ощущается увлечение Бетховеном, Вагнером, Листом. Если первая симфония напоминает Пятую Бетховена, то вторая, подобно «Пасторальной» Бетховена, имеет теплый, ясный деревенский колорит. Обе симфонии четырехчастные, построены в традиционной сонатной форме, но крайние части очень перегружены музыкальными мыслями, с которыми молодой автор еще не смог в должной мере справиться, и это вредно сказалось на стройности всего произведения. Средние части более удачны. Они больше всего предвещают будущего Дворжака, с характерным для него развитием тематического материала и кульминациями. Но и здесь перегружена инструментовка и неоправданно сложна контрапунктическая ткань. Очень скоро Дворжак сам разочаровался в этой симфонии и обрек ее на сожжение.

В разгар экзекуции, когда недовольный собой композитор рвал и уничтожал свои рукописи, появился Ангер. Спасти юношескую мессу, написанную Дворжаком еще в Органной школе, три увертюры, квинтет и многое другое ему уже не удалось. Но увидев в куче бумаг, предназначенных к сожжению, переплетенную рукопись симфонии, он схватил ее и, напомнив Дворжаку, как из своих денег он платил за нее переплетчику, заявил, что забирает ноты в уплату долга. Так чудом была спасена от огня вторая симфония. Ангер вернул ее Дворжаку много лет спустя, когда признанный мастер уже более терпимо относился к своим ранним опытам. Тогда Дворжак основательно отретушировал ее, особенно крайние части, и обозначил как op. 4. В 1888 году она была впервые исполнена Адольфом Чехом.

Кроме упомянутых двух симфоний и «Кипарисов» 1865 год принес еще ряд небольших произведений. Среди них концерт для виолончели и фортепиано, написанный Дворжаком по просьбе виолончелиста Людевита Пээра, игравшего один сезон в оркестре Временного театра, два романса для баритона на слова Адольфа Гейдыка и другие. А затем, то ли утомившись, то ли испытав разочарование, молодой музыкант на целых пять лет почти совсем прекращает свои творческие занятия. Он даже покидает квартиру, где стоял спинет, и снова возвращается под кров Душковых.

Подружившись с Карлом Шеборем — вторым дирижером оркестра театра, Дворжак помогает ему кое-что инструментовать. По просьбе Майра изредка пишет для небольшого состава оркестра маленькие пьесы, которые, чтобы публика не скучала, исполняются в перерывах между одноактными драматическими постановками, разумеется, без упоминания имени автора. И всё.

Окружающие знают его как скромного, старательного альтиста оркестра, работающего за очень небольшую плату и для приработка дающего частные уроки музыки в музыкальной школе Яна Старого. Немногие были в курсе его творческих опытов, и только Карел Бендль и Адольф Чех относились к ним достаточно серьезно. Так, Адольф Чех считал, что инструментальные пьесы Дворжака к драматическим постановкам существенно отличались от обычной музыки этого плана и были скорее симфоническими произведениями, в которых уже проявлялась гениальность их автора, хотя и писались они для очень малого состава оркестра.

Его появление в «Венском кафе», располагавшемся на месте нынешней «Коруны» на углу Пшикопа и Вацлавской площади, или в других излюбленных местах встреч артистов и музыкантов, куда вводил его Карел Бендль, проходило незамеченным. Если затевались споры — Дворжак не участвовал в них, как Сметана или Неруда: в музыкальном мире он не имел еще веса, его суждения никого не интересовали, а творческих возможностей его не знали.

Таков итог первых десяти лет музыкальной деятельности Дворжака.

Взлет и падение

Еще задолго до открытия Временного театра общественность Праги стала прилагать усилия к созданию национальной оперы. Первые чешские романтические оперы появились в 20—30-х годах XIX века. Их автором был Франтишек Шкроуп, завоевавший особенную популярность оперой «Дротарь», поставленной в 1825 году и долго не сходившей со сцены. В музыке его опер различимы были народнопесенные истоки, но в целом произведения не отличались большой самобытностью и обнаруживали сильные влияния французской и немецкой романтической оперы. Поэтому чешские деятели культуры продолжали заботиться о создании истинно национальной оперы.