Антони Адверс, том 2 - [63]
- Я приму присягу, если вы не будете ее регистрировать, - сказал Антони.
- Вот и отлично! Я только заверю ее, чтобы предъявить при необходимости, - проворчал Мейер и послал за нотариусом. Так Антони присягнул своей подписью.
"Это, - сказал он себе, - компромисс".
Они уложили бумаги в один из портфелей Мейера и запечатали свинцовой пломбой.
- Himmel! - сказал герр Мейер, когда Антони уже сидел в экипаже. - Не давайте пустякам мешать вашему успеху, дон Антонио, даже гражданин Западного Полушария должен жить. Да! Нет? - Экипаж тронулся. Мейер улыбался и махал рукой, желая удачи.
Антони всегда выбивали из колеи такого рода происшествия, грозившие обнаружить, что он не знает обстоятельств своего рождения. Он расстроился. Шуточки Мейера глубоко его задели. Для Мейера присяга - это формальность. Герр Мейер - немец. Он знает, кто он. Он отлит в форму и вынут из формы. Он безусловен для себя и для окружающих. Он останется немцем, кому бы ни присягал. Но Антони - кто он? "Гражданин Западного Полушария, белый!". Не в бровь, а в глаз! Он не имеет части в наследственном служении людей. За столом солнца он не поднимает бокал ни за одного короля. Он не имеет видимого людям права присутствовать за этим столом. Может быть, Чибо прав, ему следует за что-то зацепиться. Однако наследство мистера Бонифедера делает ненужным и это. Ему не надо трудиться ради пропитания. Жизнь будет для него игрой, цель которой - выигрыш сам по себе, а средства обеспечены изначально. И какой выигрыш? Без сомнения, он должен что-то отыскать. Положим... положим, гражданин Западного Полушария предлагает руку и сердце сеньорите Долорес де ла Фуэнте и Сомеруэлос. Что он скажет, в частности, де ла Фуэнтам и Сомеруэлосам? Он знает, что скажет Долорес. То не будут логические доводы, но убедят ли они ее родственников? А он знал, что их не обойти. Все, что он может - прошептать ей в свете луны несколько слов и уйти прочь с дороги. Она выйдет за кого-нибудь вроде того младенца, чьего-то сына и крестника.
Ладно, не будем сдаваться. Время покажет. Возможно, Западное полушарие тоже может быть литейной формой. Смутно ощущая себя англичанином из-за внешности, и не сомневаясь в самом факте своего рождения, он отольет себя в эту форму. Теперь, когда мадонна отлетела от него, пусть забирает с собой и колыбель монастырского фонтана. Она-то одна у него и была. Она - и лицо на миниатюре, о котором запрещено говорить.
Ну их ко всем чертям!
Вот он я. Я это знаю. Я занят сугубо земным делом. Сочтем его конечной целью и посмотрим, куда это приведет. Цель получить долг. Я его получу. Я обещаю это самому себе. Клятва королю Испании - лишь вспомогательное средство. Результат на данный момент: я обрел гражданство. Пусть долг будет "x". Можно рассчитать, во что он мне обойдется, исходя из того, что происходит со мной за время его получения.
y ("Вампаноаг" + Гавана + Африка) = x
Сейчас я запишу. А.А. на заметку. Он записал свое уравнение и добавил:
y = мое неизвестное "я"
Посмотрим, есть ли другие неизвестные? Везение? Ах, ладно, это не человеческое уравнение, не логическое. Чтобы вычислить степень везения, надо определить "y", а для этого надо загодя знать "x".
Он убрал записную книжку в карман, ужасно довольный своей причудой.
"Отсюда следует, - сказал он себе, - следует... что следует? Что две лошади везут меня в Лос-Молинос к генерал-губернатору Кубы, и что Долорес тоже там. Вот и отлично!
- Кучер, чуть побыстрее, пожалуйста. Я должен быть во дворце к четырем часам.
"Значит, вот для чего существуют экипажи. Как разумно!"
На самом деле, составляя "математические" памятные заметки, он наслаждался загадочной и легкой радостью движения. Экипаж катился по новой военной дороге к Лос-Молиносу. Впечатления быстро сменялись без каких-либо усилий с его стороны, и это давало Антони ощущение невероятной полноты жизни. Он наслаждался, как могло бы наслаждаться более сильное, высшее существо. Лошади ускоряли его судьбу и заставляли мир изменяться. Собрать долг, вычислить "x" - какие захватывающие приключения его ждут!
- Быстрее, кучер! Гони!
Они понеслись.
Сады Лос-Молиноса и летняя резиденция губернатора встали перед глазами, отблеск старой слоновой кости в колышущемся пальмовом море. В этой живой пучине ветер накатывал зеленые кроны на сверкающие белые островки, словно карибские волны на спрятанный риф. Из полосатой, красной с золотом будки вышел часовой и взял у Антони пропуск. Десятью минутами позже Антони провели в приемный покой генерал-губернатора Кубы.
Поначалу он не увидел никого. Низкое каменное помещение, серое, с разводами плесени на оштукатуренном лепном потолке походило больше на коридор, чем на комнату. Оно тянулось вдоль всей фронтальной части главного крыла. Длинные, глубокие оконные проемы шли от пола до потолка. Свет и тени от колышущихся пальм за окнами казались бликами на поверхности озера, они отражались от черного паркетного пола, пробегали по нему влажными волнами. Движущиеся пятна света и полусвета проплывали по серым стенам, так что даже воздух в комнате казался жидким.
Не странно, что взгляд терялся в этом помещении. Антони не удивился бы, увидь он, что в окно вплывает тропическая рыба. Высокие узкие стулья из тикового дерева стояли вдоль стен через равные промежутки; обитые выцветшей серебряной с красным парчой они таяли в дрожащей перспективе, словно те, кто когда-то сидел на них, давно умерли, и сам покой - каюта затонувшего галеона. Только привыкнув к молчаливо-призрачному движению теней, Антони различил в эркере между окон самого наместника.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.