Антология восточно-христианской богословской мысли. Том 1 - [28]

) и что Бог един (чего уже не найти в учении Василида).

4) И поскольку гностик Моисей не стремился ограничить определенным местом то, что не может быть ограничено, он запретил помещать в храме какие‑либо образы для поклонения, тем самым говоря, что Бог невидим и неописуем. Таким способом он подводил иудеев к понятию Бога через почитание в храме Его Имени.

5) Далее, Логос, запрещая возводить храмы и совершать жертвенные церемонии, тем самым указывает, что Вседержитель не может быть найден в ограниченном пространстве, или, словами Писания, «какой дом построите Мне? — говорит Господь, — Небо — престол Мой» (Ис. 66, 1) и так далее.

6) Также и о жертвах: «Крови тельцов и тука овец не желаю» (Ис. 1, 11). Видите, и через пророка запретил Он это.

(75, 1) И преславный трагик Еврипид вполне в согласии с этим говорит:

Обителью достойной

Не сможет камень стать для божества.

2) Также и о жертвах:

[нет!], божество само себе довлеет,

Все это бредни жалкие певцов.

3) «Не по нужде Бог сотворил мир, чтобы прославиться перед человеком или перед другими богами или демонами, — говорит Платон, — добывая некоторого рода прибыль от творения, и от нас, подобных дыму, и от демонов, его домашних слуг».

4) Павел в Деяниях апостолов поучительно говорит: «Бог, сотворивший мир и все в нем, Он, будучи господином неба и земли, не в рукотворных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имея в чем‑то нужду, Сам дающий всему дыхание и жизнь и все» (Деян. 17, 24).

(76, 1) Зенон, основатель стоической школы, в книге «Государство» также говорит, что мы не должны создавать ни храмов, ни изображений, ибо ничто из сотворенного не достойно богов, и, не сомневаясь, пишет буквально следующее: «Нет необходимости создавать храмы. Храм ведь не есть что‑то действительно очень достойное, и его не стоит называть святым. Потому что ничто не может быть достаточно достойным и святым из того, что создано руками ремесленника».

2) По справедливости и Платон, рассматривая космос как храм Бога, только небольшое место в городе отводил под статуи богов, совершенно запрещая создавать их для домашних храмов:

3) «Пусть же никто не посвящает храмов богам, они и так принадлежат им. Золото и серебро у других, лично у граждан ли, или же в храмах, вызывает завистливую страсть к обладанию. И слоновая кость, тело, лишенное души, не есть благочестивое приношение. Железо и медь — это орудия войны. Если же кто и желает что посвятить, то пусть это будет изделие из цельного куска древесины или же камень для общего храма»[119].

(771) Совершенно справедливо говорит он же в самом большом из своих писем: «Это невыразимо в словах, как остальные науки. Только как результат великой общности с вещью, некоторого рода сердечного союза с нею, внезапно, как свет, засиявший от искры, возникает в душе это сознание и само себя там питает»[120].

2) Не так ли говорит и пророк Софония: «И дух Божий взял меня и вознес на пятое небо, и я созерцал ангелов, именуемых господствами, и на них была диадема, возложенная Святым Духом, и у каждого из них трон сиял семикратно сильнее восходящего Солнца. Они живут в доме спасения. Они в нем — гимн невыразимому высшему Богу».

Божественное невыразимо и немыслимо

(78, 1) «Отыскать Отца и создателя всего — нелегкая задача, если же мы Его найдем, то о Нем невозможно будет рассказать», поскольку «это невыразимо никоим образом, в отличие от других наук», — говорит правдолюбивый[121] Платон.

2) Он наслышан, очевидно, о том, как премудрый Моисей, восходя на гору для совершения святых созерцаний на вершине умопостигаемого, запретил всему остальному народу следовать за ним.

3) Ибо, как сказано в Писании, «Моисей вступил во мрак, где Бог» (Исх. 20, 21), — и это ясно показывает тем, кто в силах понять, что Бог невидим и неизречен, тьма же, которая воистину есть неверие и неведение большинства[122], заслоняет собою сияние истины.

4) Теолог Орфей[123] по той же причине говорит: «Один совершенен, все остальное рождено, как потомство одного», — или же происходит по природе, согласно другой записи. Он же добавляет: «Его никто не видит из смертных. Он все видит».

5) А после поясняет: «Его я не вижу, поскольку он окружен облаком, у всех же смертных тленные зрачки в их глазах, только плоть да кости».<…>

Знание о Боге является откровением

(83, 1) Все, что именуемо, имеет начало, независимо от того, хотите вы это признать или нет.

Одно из двух: или Отец притягивает[124] к Себе всех тех, кто ведет чистую жизнь, достигнув понимания блаженной и нетленной природы, или же свободная воля, заложенная в нас, сама достигает знания блага, преодолевая, как говорят гимнасты, все барьеры. Но не без особой благодати душа окрылена и воспаряет вверх к высшим сферам, оставляя все тяжелое и предаваясь тому, что ей более сродно.

2) И Платон в «Меноне» говорит о добродетели как о чем‑то богоданном, как это явствует из следующего: «Из этого нашего рассуждения, о Менон, нам становится ясно, что если нам и достается добродетель, то достается она по божественному уделу».

3) Не кажется ли тебе, что нисходящий на всех дар познания он называет божественным уделом?