Антология восточно-христианской богословской мысли. Том 1 - [235]
Явная тенденция в направлении к т. н. симметричной христологии, когда подчеркивается практически параллельное (симметричное) значение Божественной и человеческой природ во Христе, каждая из которых имеет свое собственное действие, прослеживается и в «Томосе папы Льва к Флавиану». Здесь, в первую очередь, следует упомянуть знаменитую формулу:
Каждое из двух естеств в соединении с другим действует так, как ему свойственно (agit utraque forma cum alterius communione, quod proprium est): Слово делает свойственное Слову, а плоть исполняет свойственное плоти (verbo scilicet operante quod verbi est et carne exsequente quod carnis est). Одно из них сияет чудесами, другое подлежит страданию (Unum horum coruscat miraculis, aliud succumbit injuriis).
Именно эта формула, при определенном ее понимании, становилась впоследствии камнем преткновения для одних, но и источником, подтверждающим наличие во Христе двух природных действий, а не только двух природ, — для других. В первую очередь, в этой формуле могут показаться соблазнительными слова: «плоть исполняет свойственное плоти». Как их понимать? Разве не является Христос, т. е. Слово воплощенное, единственным субъектом всех действий — как по Божеству, так и по человечеству? Как можно говорить о плоти и ее действии, как будто разделяя ее со Словом, будто бы плоть не принадлежит Тому же Слову?[1740] Для многих на Востоке эти слова папы Льва, как и то, что он не употреблял формулы св. Кирилла «единая природа Бога–Слова воплощенная», впоследствии стали камнем преткновения и поводом не принимать Халкидон, где «Томос папы Льва к Флавиану» был всецело одобрен.
Между тем, говоря о «Томосе папы Льва», надо отметить, что при всех тенденциях к т. н. симметричной христологии, в этом сочинении явно прослеживается и акцент на нераздельности связи Божества и человечества, как и Божественного и человеческого действия во Христе. Даже в приведенной выше фразе ясно сказано: «Каждое из двух естеств в соединении с другим действует»; т. е. единство Божества и человечества остается неизменным. Впоследствии именно этот аспект учения св. Льва будет развиваться в спорах с моноэнергистами прп. Максима Исповедника, который, впрочем, будет говорить о диоэнергизме, по крайней мере, в первый период споров о нем, в большей степени опираясь на Ареопагита (на его понятие о «новом богомужнем действии» из 4 письма, к Гайю), чем на «Томос папы Льва», хотя и последний будет привлекать в качестве вероучительного документа. Говоря же о богословии папы Льва в целом, следует отметить, что у него встречается не только учение о двух действиях во Христе, но и намечается учение о двух волях в Нем. В частности, в одном из трактатов папа Лев пишет, толкуя вольное принятие Креста в Гефсимании: Superiori igitur voluntati voluntas cessit inferior — «Итак, воля более низкая уступает воле более высокой»[1741].
Что касается истории написания «Томоса папы Льва к Флавиану», то, как теперь признано в науке, он с высокой степенью вероятности был составлен на основе более ранних проповедей папы Льва по его поручению Проспером Аквитанским, который был близок с блаж. Авгу стином. Это, в свою очередь, наложило печать на «Томос папы Льва», поскольку в нем чувствуются элементы христологии Августина и других латинских авторов, в первую очередь, Тертуллиана[1742].
Структура «Томоса папы Льва к Флавиану» следующая. После введения, в котором он соглашается с Флавианом, Лев, повторяя его, подчеркивает ошибки Евтихия, ссылаясь на Писание и задавая риторические вопросы. Далее он показывает отношение Христа к Отцу с помощью таких слов, как «совечный» (cosempiternus), «не последующий во времени» (non posterior tempore) или «неразделенный по сущности» (non divisus essentia). Затем, говорится о природах Христа, что важно для нашего искупления или для «восстановления человека» (reperando homini). Чтобы одолеть грех и смерть, было необходимо, чтобы Христос воспринял «нашу природу» (naturam nostram). В противовес точке зрения, согласно которой Христос имел лишь «форму человека» (forma hominis), Лев подчеркивает «реальность тела» (veritatem corporis) Христа с «духом и разумной жизнью» (spiritus vitae rationalis). Он говорит о том, что «свойства рода» (proprietas generis) человеческого в Нем нику да не исчезают. Будучи рожден от Девы и Святого Дулха, Он соединяет две разные природы в «одном Лице» (una persona), т. е. в одной Личности.
Затем Лев переходит к диалектическому способу антитетического утверждения двух природ, противопоставляя человеческие свойства, такие как смертность и слабость, Божественной силе и вечности. «Природа непреложная» (natura inviolabilis) во Христе была соединена со «страстною» (passibilis). Однако они не стали одной смешанной природой с новыми свойствами, но остались двумя различными, «целыми» (integra) и «совершенными» (perfecta) природами, «без недостатка» (sine defectu), которые были «всецело тем, что Его [т. е. Божие], и всецело тем, что наше» (totus in suis, totus in nostris). Лев опять подчеркивает наше (nostra) в этом соединении, поскольку Христос–Посредник, в качестве нашего Искупителя, заплатил за наши грехи. Природы в Нем не меняли своих свойств и каждая «форма» (forma) (здесь: сутцность) совершала то, что свойственно ей; это папа Лев показывает на ряде примеров. При этом он подчеркивает, что они действовали не независимо, но каждая действовала «в общении с друтой» (cum alterius communione). Определенную проблему, которую придется решать далее православной христологии, представляет согласование «Томоса папы Льва» с «Двенадцатью анафематизмами» св. Кирилла против Нестория, особенно с четвертым анафематизмом:
