Антология советского детектива-47. Компиляция. Книги 1-13 - [7]

Силантьев закурил и протянул спички Сергею. Тот машинально взял их, но не сразу сообразил, что давно уже крутит в пальцах погасшую сигарету. Голова его была занята другим. Только теперь Сергей начал понимать, в какой сложный и трудный мир человеческих отношений, судеб и характеров вступает он сейчас. И над этой так неожиданно открывшейся ему стороной жизни он никогда раньше не задумывался, никогда ее не замечал.

— Но борьба эта особая, — продолжал Силантьев, многозначительно взглянув на Сергея. — Мы знаем, что большую часть преступников можно перевоспитать, они могут еще стать честными людьми. Надо только суметь найти в их душе место, где еще теплится какое-то хорошее чувство, выявить это чувство, разжечь этот уголек. Но есть и другая категория преступников, самая опасная, — это те, кто уже до дна испоганил свою душу, у которых не осталось ничего светлого. Таким нет пощады, их мы уничтожаем, как заклятых врагов!

Помолчав, Силантьев строго сказал:

— Для начала, Коршунов, запомните главное. Нам всегда обеспечена поддержка народа. И это не просто слова. Преступник живет и действует не в безвоздушном пространстве, за ним всегда, вольно или невольно, наблюдают десятки честных глаз. И в большинстве случаев к нам поступают соответствующие сигналы. Но надо уметь ими правильно пользоваться. Это очень важно, и это наука нелегкая.

Да, теперь Сергей, кажется, начинал это понимать. Взглянув на его озабоченное, чуть растерянное лицо. Силантьев улыбнулся и уже другим тоном продолжал:

— Вам, Коршунов, уже, наверное, говорили, как важна и почетна наша работа. Я должен добавить, что она приносит громадное удовлетворение. Нет большей радости, чем предупредить или раскрыть преступление, видеть, как счастливы и благодарны люди, которых ты спас или которым помог. В нашей работе опасность и риск, романтика раскрытия тайны сочетается с редким благородством целей, и этого, пожалуй, не знает никакая другая профессия.

Но вот от чего хочу вас предостеречь. Мы каждый день имеем дело с преступниками, каждый день занимаемся одним и тем же — расчищаем грязь, которая гнездится на задворках нашей жизни, в самых темных ее углах. Это дело, конечно, важное, почетное, без этого нельзя двигаться вперед. Но тут вас подстерегает серьезная опасность. Через некоторое время вам может вдруг показаться, что этим, только этим и полна жизнь, вы можете потерять перспективу, начать видеть все вокруг себя в мрачных красках и потерять доверие к людям. Это очень опасно. Преступники не должны заслонять вам настоящую жизнь страны, не должны подорвать веру в честных, наших, советских людей. Я не сомневаюсь, что вы поборете этот, так сказать, оптический обман, как и все мы. Те редкие люди, которым это не удается, у нас не задерживаются. Помните, людям надо верить. Это особенно важно еще и потому, что отношение к людям накладывает отпечаток на весь стиль нашей работы, на ее конкретные приемы и методы.

— Ну вот, — улыбнулся Силантьев, — целую лекцию вам прочел. Но, будьте спокойны, это в первый и последний раз. Конкретно о ваших обязанностях вам расскажет Зотов и другие товарищи. У нас, между прочим, большой и дружный коллектив. Есть и старички, вроде меня или, например, полковника Сандлера. Георгий Владимирович Сандлер, мой заместитель, — это живая история МУРа, наш, так сказать, патриарх, большой мастер своего дела. Здесь каждый второй сотрудник — его ученик. Много у нас и молодежи, Здесь вы найдете верных друзей. Это настоящая боевая дружба, как на фронте, — ведь мы все время на особом фронте, все время под огнем. И еще имейте в виду, что наш труд в высшей степени коллективен. Могу сказать точно: ни одно преступление, тем более сложное, запутанное, не раскрывалось одним человеком, пусть даже самым способным. В этом смысле приключения, скажем, Шерлока Холмса, — это сказка, конечно, очень увлекательная, талантливая, с элементами правды, но сказка.

— Вот видите, опять заговорился, — досадливо махнул рукой Силантьев и взглянул на часы. — Люблю МУР. Одним словом, — закончил он, вставая, — поздравляю вас, товарищ Коршунов, со вступлением в паши ряды и от души желаю успехов.

Сергей вышел из кабинета Силантьева, полный необычайных и сильных впечатлений. Он присел на одну из скамеек в коридоре, чтобы хоть немного собраться с мыслями и успокоиться.

ГЛАВА II ЗАПУТАННОЕ ДЕЛО

Смеркалось. Коридоры МУРа опустели. В открытые окна повеяло прохладой.

Сергей сидел за своим столом и читал книгу. И то ли потому, что книга попалась скучная, то ли от вереницы дневных дел, с непривычки казавшихся очень трудными, но смысл прочитанного ускользал от него.

За столом напротив склонился над шахматной доской Костя Гаранин и, поглядывая в раскрытый учебник, передвигал фигуры.

С Гараниным Сергей уже успел подружиться, несмотря на разницу характеров. Серьезный, скупой на слова Гаранин был всегда невозмутим. С затаенной добродушной усмешкой слушал он горячие суждения порывистого и впечатлительного Сергея.

Гаранин был на четыре года старше Сергея. Он родился на Урале, вечернюю школу окончил уже в Москве, работая у мартена на «Серпе и молоте». Войну Костя провел на бронепоезде, в глубине души полагая, что для него, металлурга, на фронте нет более подходящего места. Возвратившись в Москву через год после победы, он мечтал снова стать к мартену, но райком партии рассудил иначе, и коммунист Гаранин пришел в уголовный розыск.