Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 - [22]

— Вот и следы, — остановился Самсон Иванович.

Кузьма подошел и взглянул из-за плеча Протопопова. Почва в неглубокой лощинке, которую пересекали участковый и Свечин, была вязкой, и среди толстых, крепких стволов высоченного дудника и белокопытника Кузьма увидел сломанный кусок коры, а чуть дальше четко отпечатавшийся след сапога с окованным каблуком.

— На Дзюбе были олочи, — припомнил Свечин.

— Следы сапог Телегина, метеоролога. Отдохнем давай, Кузьма. Кровь не остановилась. Повязка намокла. В голове стучит. Да и подумать надо.

— Ведь все ясно…

— Не совсем, Кузьма. — Протопопов присел на валежину.

Свечин очень тщательно сделал несколько снимков, с ориентирами и масштабом, потом снял слепок со следов Телегина.

— Что же не ясно, Самсон Иванович? — спросил он, подходя к участковому.

Выглядел тот очень усталым, глаза запали, лоб покрыла крупная испарина.

— Не нравится мне это, Кузьма. Неужели их было здесь трое?

— Во всяком случае, есть кого подозревать.

— «Подозревать»… Тяжело. Люди жили бок о бок со мною. Здоровались, смотрели в глаза, не отводя взгляда.

— Чем же объяснить столько совпадений? Тайга не похожа на улицу, по тротуару которой проходят тысячи неизвестных людей, — проговорил Кузьма.

— Пока неизвестных нет. Крутова ищут и найдут. А совпадения… Если сочинять, то можно объяснить всe совпадения. Но их должны объяснить они — Ангирчи, Телегин, Дзюба. А обстоятельства… Корень — женьшень. Видимо, и за двадцать лет я не все узнал об этих местах. Что-то осталось секретом, который, похоже, разгадал другой. Дзюба, например.

Свечин глянул на участкового искоса — не бредит ли? — и напомнил:

— Дзюба мертв. А Ангирчи, конечно, все свалит на него.

— Мертв… Но в данном случае говорить будут дела… Слова — что? И еще надо доказать, что самострел поставил Ангирчи. А Телегин… Не знаю… Ума не приложу, почему он тут оказался!

Пока Кузьма укладывал фотоаппарат и прочие вещи в рюкзак, Самсон Иванович осматривался, будто только сию секунду пришел сюда. Когда Свечин был готов отправиться в путь, участковый посоветовал:

— Иди по следам Телегина. Ангирчи шел за Дзюбой.

— Нам, по-моему, лучше держаться вместе. Вы не дойдете.

— Потом, потом. А то не успеем… Я не успею.

— Иду, иду, Самсон Иванович, — заторопился Кузьма, поняв, что Протопопов держится из последних сил, а дел у них еще много.

Главное, пусть участковый убедится, как Ангирчи провел его, воспользовался доверчивостью Самсона Ивановича.

Самострел — старое запрещенное оружие охоты, это Свечин знал. А кто, кроме Ангирчи, мог воспользоваться им?

Войдя в низинку, Кузьма двинулся сбочь от цепочки следов. Судя по отпечаткам, Телегин шел спокойно, ровно, не останавливаясь, — очевидно, твердо уверенный в правильности направления. Время от времени он преодолевал завалы, но и тогда Свечин без труда находил царапины и обдиры на трухлявой древесине. А в густом подлеске, где палые листья толстым слоем покрывали землю, стоило лишь точно сохранять взятое Телегиным направление — и Свечин снова выходил на след.

И вдруг следы пропали. Напрасно Кузьма кругами обходил заросли какого-то колючего, широко разросшегося кустарника.

— О-го-го!.. — донеслось сверху. — Кузьма-а!

Свечин чертыхнулся про себя. Надо же было Протопопову окликнуть его в тот момент, когда он потерял следы!

— О-го-го!.. О-го-го!.. Кузьма-а!..

— Да-да-а!

— Сделай затеску, где стоишь! Давай ко мне! Я выше тебя! Бери левее! Перед тобой стена! Левее иди — там расселина!

— Иду! Иду! — откликнулся Кузьма, поражаясь, что Протопопов знает, где он. Свечин взял левее и действительно вскоре в стороне увидел стену сброса, по которой ему было бы не подняться. А прямо перед ним зияла расселина, и он быстро взобрался наверх. Тайга здесь была совсем непохожа на ту, которую он только что оставил.

Высоченные кедры стояли не часто. Их темной меди стволы в два обхвата походили на исполинские колонны. Меж ними весело пестрели березняк, нежные липки и клены. Сквозь опавшую хвою кое-где пробивалась трава. Место было довольно сухое и теплое, приятное.

В этом сквозном радостном лесу Кузьма издали увидел Самсона Ивановича. Тот колдовал около молодого кедра, едва поднявшего крону над подлеском. Заглядевшись на участкового, стараясь понять, что это делает Протопопов, Кузьма споткнулся и затрещал сухими сучьями валежника.

— Иди смотри! — крикнул Протопопов.

Недалеко, от Самсона Ивановича Свечин увидел большую продолговатую яму. Земля, насыпанная по краям, выглядела так, будто ее просеяли сквозь мелкое сито.

— Что это?

— Здесь рос большой корень. Очень большой.

— Вот такой — метра два длиной?

Самсон Иванович поглядел на удивленно вскинутые под козы-рек брови Кузьмы и едва сдержал улыбку:

— Нет. Корень сантиметров в сорок. Гигант! Чуть ли не восьмое чудо света. Раз в полвека находят такие. А то и реже. Больше четырехсот граммов вес. Может, и больше.

Глядя в пустую глубокую яму — цель их утомительного путешествия, Кузьма присел на валежину и почувствовал усталость. Семь суток они мчались, недосыпая, недоедая, — и вот яма, откуда выкопан корень-гигант, «чуть ли не восьмое чудо света».

— Ты сюда смотри, Кузьма.