Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 - [12]

Ни гостиницы, ни Дома приезжих в селе не было, и Твердоступ по приглашению Антонины Александровны остановился у Протопоповых. Остап Павлович попросил Шматова дать ему список фамилий пассажиров, улетавших из Спаса в последний месяц. Их было немного — всего восемь человек. Твердоступ встретился с ними и поинтересовался целями их отъезда, их отношением к Дзюбе. Второе получалось как бы ненароком. Гибель Дзюбы в Чертовых скалах жители Спаса восприняли так же, как и Самсон Иванович; считали, что погнался Петро Тарасович за легкой добычей. Это никем не оспаривалось. Говоря о Дзюбе, люди даже слово «деньги» употребляли на его манер: «гроши».

— Гроши он любил…

— Где пахнет грошем, тут Дзюбу понукать не надо…

— Он всякий грош до «копицы», до кучи, нес…

— Он все больше по договорам: охота, женьшень, панты, бархат…

— Только на себя мужик надеялся…

— Сбочь от людей шел…

Часу в одиннадцатом вечера в комнату, где расположился Остап Павлович, пришли доктор, выезжавшая на осмотр места происшествия, и местный врач-нанаец Матвей Петрович. Они закончили вскрытие тела Дзюбы.

— Никаких свидетельств, — сказала Анна Ивановна, — что смерть Дзюбы произошла от нанесения ему огнестрельных или ножевых ранений. Однако у Матвея Петровича есть кое-какие сомнения…

— Вы это отметили в заключении? — спросил Твердоступ.

— Да.

— В чем же дело, по-вашему, Матвей Петрович?

— Сомнения — не доказательство, Остап Павлович… — начал доктор. — Тем более состояние трупа… Я считаю, что нужно провести дополнительно тщательную химическую и гистологическую экспертизу. Но в наших условиях это невозможно.

— Вы, Матвей Петрович, предполагаете, что…

— Отравление.

— А вы, Анна Ивановна?

— Здесь у меня нет твердого мнения, хотя согласна, что гистологическую экспертизу провести совершенно необходимо. Это поможет установить более или менее точно время гибели Дзюбы. А также злополучного козла…

— Да… — ответил Твердоступ, подумав: «Не получается, вы ходит, несчастного случая… Впрочем…»

И Остап Павлович обратился к Матвею Петровичу:

— А что-либо о характере отравления можно сказать?

— Об этом может с уверенностью говорить лишь химик.

— А все-таки? Как вы думаете?

— Характер яда — психотропный, действующий на нервную систему. Но не только на нее. Так сказать, яд с широким спектром действия. Обычно такими ядами являются растительные. Характерные признаки указывают на цикуту.

— Съел случайно что-нибудь? — спросил Твердоступ. Матвей Петрович пожал плечами.

— Что ж… — поднялся следователь, а за ним и врачи. — Благодарю. Отправьте все, что нужно, в крайцентр.

Через несколько дней прилетел инспектор краевого управления внутренних дел Виктор Федорович Андронов. С собой он привез результаты гистологической и химической экспертизы. Предположение Матвея Петровича подтвердилось: до того как Дзюба попал в обвал, его отравили. Точнее — Дзюба выпил спирт, в который подмешали яд — цикутотоксин.

* * *

Розовощекий, улыбчивый Виктор Федорович появился в знакомом ему доме Протопоповых, как показалось Остапу Павловичу, уже привыкшему к глуховатой тишине, чуточку шумливо.

Он «подселился» к Твердоступу. Они знали друг друга еще по тому времени, когда Виктор Федорович только что начал после демобилизации свою работу в милиции участковым и был «соседом» Самсона Ивановича.

Чай пили в своей комнате, чтобы не мешать хозяйке, а главное — обсудить дело. Выводы экспертизы, подтвердившие догадку старого врача Матвея Петровича, многое меняли.

— С Крутовым беседовали? — спросил Остап Павлович.

— Сначала его надо найти, — улыбнулся Андронов.

— В бегах?

— Вроде нет. Он действительно десантник-пожарник. И действительно торопился. Крутов пробыл в тайге около двух недель. Вернувшись, в тот же день оформил отпуск и уехал с женой отдыхать. А вот куда — неизвестно. Говорили, будто отправится — ближний свет! — на Черное море. То ли в Сочи, то ли в Ялту. Писать не обещали. Некому. Ищем…

— Может быть, это ловкий ход? — вздохнул Твердоступ.

Не нравилось ему, очень не нравилось, что люди отправляются в вояж за тысячи километров, не сказав куда.

— Вы ведь, наверное, тоже время не теряли, Остап Павлович?

— Поговорил со многими… О. Дзюбе. Ну и с теми, кто последний месяц выезжал из Спаса. Ничего особенного. Но сам покойный был человеком своеобразным, мягко выражаясь.

— Такого типа не забудешь и через пятнадцать лет. Все греб и греб к себе. Так уж руки у него устроены…

— Но сейчас он мертв…

— Да, и умер он все-таки не от отравления. Он был еще жив, когда на него обрушился камнепад. Вот ведь в чем дело, Остап Павлович. Ранения, полученные Дзюбой, погубили его раньше цикуты. Я побывал перед отъездом у ботаников. Они назвали одно-единственное растение, которое содержит цикутотоксин вех. Он распространен по всей России. От Балтийского до Охотского морей.

— Таежники, бывает, долго сидят без еды, — как бы про себя рассуждал Твердоступ. — Однако если ты едешь по реке, можешь остановиться, чаю попить. В котомке сухари, копченое мясо. Отличное, Виктор Федорович. Выходит, Дзюба спешил. Очень. Гнал во все тяжкие, чтобы успеть куда-то, к кому-то. Куда?…

— Может быть, и не к Радужному. Может быть, в Спас.