Антология шпионажа - [51]

Вот сведения, которые пригодились бы накануне франко-прусской войны Бисмарку и прусскому начальнику штаба Мольтке! Но, к сожалению, в книгах о Нострадамусе, выходивших и в XIX в. и в наши дни, удавалось расшифровать только «пророчества» о прошлом. В 20–30-х годах нашего века «расшифровали» материал о Первой мировой войне, после 1939 г. – о Второй мировой войне.

А англосаксонских странах долго распространялись предсказания «матушки Шиптон», якобы жившей в конце XV в. – первой половине XVI в. Ей тоже приписывали подобные предсказания событий, но лишь до конца XIX в., поскольку «матушка» объявила, что «свет придет к концу в тысяча восемьсот восемьдесят первом году». Один из действительных авторов этого и некоторых других пророчеств, некто Хиндли, сам признался в своей мистификации. Но почитатели предсказаний выбросили из их числа сочиненные Хиндли, а остальные продолжали считать достоверными.

Величественный образ мудрого прорицателя будущего нарисован фантазией поэта:

На буйном пиршестве задумчив он сидел

Один, покинутый безумными друзьями,

И в даль грядущую, закрытую пред нами,

Духовный взор его смотрел.

Материалом для Лермонтова послужил рассказ французского академика Лагарпа. За 6 лет до французской революции на вечере у одного аристократа собрались многие видные представители политического мира. Среди них был известный проповедник мистицизма, писатель Казотт, который точно предсказал всем собравшимся их судьбу – большинство из них кончило жизнь на гильотине, – а также казнь короля и собственную гибель на эшафоте. Лагарпу, бывшему в молодости свободомыслящим, Казотт предрекал обращение в верующего католика. Это считалось одним из доказательств верности рассказа Лагарпа, превратившегося после революции в ревностного религиозного мистика.

Однако, когда исследовали подлинную рукопись Лагарпа, напечатанную лишь посмертно, обнаружили, что издатель сознательно опустил одну фразу. В ней Лагарп намекает, что он выдумал эпизод с «пророчеством», чтобы проиллюстрировать свои взгляды на «ужасы» революции. Позднее поклонники мистических дарований Казотта обнаружили упоминания о них в мемуарах современников. Эти мемуары были написаны до революции, но напечатаны лишь несколько десятков лет после того, как произошли события, упомянутые в «пророчестве». Рукописи мемуаров исчезли, а с ними – и возможность проверить, не были ли эти «свидетельства» позднейшими вставками.

Совмещение «данных» астрологии и разведки не прекратилось и в XX в. Известно, что успех гитлеровского похода на Восток предсказывала не только разведка адмирала Канариса, руководителя фашистского шпионажа, но и придворные астрологи нацистского фюрера. Одни «предсказания» вполне стоили других.

Но не будем забегать вперед. Вернемся во времена расцвета астрологии, в XVI–XVII вв. В этот период усилилась вера в колдовство и ведьм, вступавших в заговор с дьяволом. И эта вера не раз примешивалась ко многим событиям тайной войны. Нечистую силу подозревали в подглядывании с корыстной целью. На это намекают в своем разговоре и главные персонажи гетевского «Фауста»:

Фауст: В придачу ко всему ты и шпион?

Мефистофель: Я не вездесущ, я лишь искушен.

Фантазия современников путала бесовский шабаш и вполне земной шпионаж. Не раз под видом чернокнижника скрывался ловкий разведчик. Так, Берли освободил из тюрьмы сидевшего там за темные дела астролога Бомелия и послал его в качестве незаменимого специалиста (мол, он также математик и доктор) ко двору Ивана Грозного. Царь, однако, по-своему извлек пользу из засланного к нему иностранца, поручив ему приготовление ядов. В данном случае мантия колдуна служила прикрытием для шпиона.

Случалось и наоборот. Когда английский пират (получивший чин адмирала), Френсис Дрейк решил казнить засланного лордом Берли в его эскадру разведчика Даути, он не мог повесить его как шпиона всесильного министра, а расправился с ним как с чернокнижником, навлекшим на английские корабли неблагоприятный ветер. Дрейк пытался доказать, что шпионаж являлся лишь прикрытием для колдовства.

Иногда политическая разведка ставилась на службу выявления попыток противника осуществить свои планы при помощи колдовства. Так, в 1572 г. граф Шрюсбери, которому было поручено держать под стражей Марию Стюарт, поручил двум шпионам найти место, где совершают свой шабаш «католические ведьмы», которых он явно подозревал в стремлении вызволить шотландскую королеву. Поскольку протестанты часто отождествляли католичество с колдовством, Тайный совет посылал своих тайных агентов выявлять, где затаившиеся патеры пытаются чародействием извести Елизавету, лорда Берли и других министров.

В католических странах ведовство столь же неукоснительно отождествлялось с протестантизмом. В контакте с дьяволом нередко подозревали политических противников. Так, в начале царствования Карла I сторонники парламентской партии открыто говорили о связи с дьяволом королевского любимца герцога Бэкингема. А после английской революции роялисты то же самое утверждали об Оливере Кромвеле.

Шпионы Оливера Кромвеля

Английская буржуазная революция середины XVII в. достигла своего наивысшего развития в 1647–1649 гг. Король Карл I был казнен, Англия стала республикой. Однако победившие классы – буржуазия и обуржуазившаяся часть дворянства – боялись народных масс, с помощью которых они одержали победу над королем. Они мечтали о твердой власти, которая гарантировала бы их завоевания от опасности как слева – со стороны трудящихся масс, так и справа – со стороны побежденных, но мечтавших вернуть утерянное роялистов. (Кавалеры, как обычно называли роялистов, сплотились вокруг находившегося в эмиграции Карла II, сына казненного короля.)