Антиваксеры, или День вакцинации - [66]

Когда Бритвин нажал на кнопку передатчика, всю силу взрыва принял на себя кубок, но ударной волной крышку вышибло наверх, вырвав лопнувшие по сварке захваты. Олегу повезло, он уже успел забраться на плечи игроку и не стоял на кубке в этот момент. Крышка описала в воздухе красивую дугу и с торжественным грохотом упала прямо перед трибуной с высокими гостями. А двух антиваксеров взрывная волна смела с памятника, и они полетели вниз.

Троцкий упал на асфальт с огромной высоты и мгновенно погиб. Кузнецов, падая, зацепился за выступ в нижней части кубка. Прочная сумка, изготовленная специалистами ФСБ, на миг остановила падение, но потом ремень лопнул, и Олег полетел на своего товарища по несчастью.

Олег валялся в куче крови, контуженный и ничего не соображающий после взрыва и падения. Людмила Сергеевна, видевшая все со стороны собственными глазами, подлетела к сыну, как нож сквозь масло пройдя через оцепление, упала рядом с ним на колени и завыла.

– Олег, Олежек, Олег, – повторяла она бесконечно, хватая и тряся сына, – не умирай, Олежек!

Раздался вой сирены. Скорая помощь, стоящая неподалеку, пыталась проехать к месту трагедии, но огромная толпа людей мешала ей.

Олег с трудом воспринимал происходящее, он понимал, что сейчас умрет. Наконец его мутные глаза сфокусировались на матери. Взгляд стал более осмысленным, и он о чем-то спросил.

– Что? – переспросила Людмила Сергеевна, ничего не поняв. Олег снова зашевелил губами.

– Кто мой отец? – смог наконец сказать он.

– Господи, да при чем тут это, – мать замахала окровавленными руками.

– Почему у меня отчество Спиридонович? – медленно и тихо спросил Олег.

Людмила Сергеевна заревела, посчитав, наверное, что сын сошел с ума после взрыва. Но он упрямо и настойчиво смотрел на мать.

– Я не знаю, кто твой отец, – призналась та наконец, – и никогда не знала. А отчество тебе решила дать в честь доктора, который роды принимал. Его Олег Николаевич звали.

Глядя в недоуменные глаза сына мать продолжала сквозь слезы:

– Имя тебе придумала такое, чтобы ни одна девка с тобой связаться не захотела – Спиридон. Ну какая дура за Спиридона замуж выйдет, сам подумай. Да и зачем тебе бабы сучки эти, нужны.

Протяжный сигнал скорой помощи раздавался совсем рядом. Машина медленно продиралась сквозь торопливо расступающуюся толпу. Мать сбивчиво и быстро продолжала говорить.

– Написала же соседке на бумажке – Спиридон Олегович, попросила ее зарегистрировать тебя в ЗАГСе, больше некому было. А она все перепутала дура конченая…

Глаза Олега стали очень ясными и умиротворенными.

– Сука ты, мама, – тихо, но отчетливо сказал он.

– Что? – мать уставилась на сына обезумевшими глазами, подумав, что ослышалась.

– СУКА! – повторил еще более отчетливо Олег и потерял сознание.

Мать встала, шатаясь сделала несколько шагов, и упала на асфальт рядом с сыном. И тут подлетела скорая.

Глава 48. Что только не сделаешь от скуки

(пятница, 18:00, 18 часов до Дня вакцинации)

Глава, со все возрастающим изумлением слушал обстоятельный доклад Вилена Егоровича Смирнитского о новостях сегодняшнего дня, а в голове его прокручивались предшествующие этому дню события.

Соловьев и представить себе не мог, что с началом Пандемии в их тихом провинциальном городке закипят невиданные ранее страсти, а никому не известный пенсионер Иван Иванович Лопатин сколотит партию антиваксеров, и очень быстро превратит ее в реальную политическую силу. Не ожидал такого и сам Иван Иванович. Но моментально сориентировался в сложившейся обстановке и уверенно захватил инициативу. Процент вакцинации в Шахтинске был крайне низким, умами жителей всецело завладели антивластные настроения и антиваксерские бредни, а Андрей Николаевич Бабушкин еще не придумал в то время свою гениальную идею с Зарей коммунизма. Полиция в меру сил пыталась бороться с внезапно возникшей проблемой – организовала наблюдение за партией, внедряла к антиваксерам своих агентов, разгоняла митинги, но переломить ситуацию этими мерами было невозможно. Глава и сам не понимал, как обычные и тихие горожане вмиг превратились в злобную невежественную массу, не воспринимающую никаких логических доводов и слепо верящую в глупые сказки, придуманные антиваксерами.

Соловьеву нужен был свой доверенный агент в партии, который мог изнутри оценить ситуацию и помочь ему выработать стратегию дальнейших действий. И такой человек нашелся. Хранитель фондов местного краеведческого музея Вилен Егорович Смирнитский, старинный друг покойного отца Евгения Васильевича, с удовольствием принял сделанное ему предложение, вступил в партию и начал действовать.

Тихий и неприметный Вилен Егорович обладал цепким аналитическим умом. Из обрывков фраз и случайных разговоров, услышанных им, он быстро делал верные выводы. Смирнитского никто не воспринимал всерьез, поэтому антиваксеры не стеснялись вести при нем даже самые секретные разговоры. А зря – Вилен Егорович все анализировал, раскладывал по полочкам и сообщал свои выводы Главе. Теперь по крайней мере у Соловьева был надежный источник о всем происходящем внутри партии. Хотя изменить обстановку в городе эти сведения конечно же не могли.