Антишулер - [74]

Наш разговор на этом кончился, и врач, как и полагалось ему, дал то самое указание медсестре:

— Перевязку ему… На грудную клетку стягивающие повязки, иначе ребра до старости срастаться будут, — он глянул на меня и грубо пошутил: — И готовьте его к выписке. Он почти здоров.

Я, может быть, и не против был бы перевестись куда-нибудь в гражданскую больницу или вообще на квартиру, которую я мог бы снять. Но ведь не переведут и на съемную квартиру не отпустят. Я официально еще на службе нахожусь. Солдатам полагается в казарме жить, а не на съемной квартире…

* * *

Наверное, желания часто совпадают с вероятностью и потому, случается, сбываются. Я подумал, кто же такой желает посетить меня в больничной палате, и пришел к выводу, что это может быть только полковник Сапрыкин. Он как раз на Урал в командировку отправился прямо из госпиталя в Моздоке. Больше никто не должен так скоро хватиться меня и найти, где я лежу. А Сапрыкин имел такую возможность. Все-таки у офицера ФСБ есть дополнительный шанс найти при желании любого человека. Тем более что варианты поиска просматривались легко. Запрос в госпиталь в Моздок, запрос на железную дорогу, запрос в госпиталь МВД в Екатеринбурге, и можно уже навещать раненого.

Дожидаясь посетителя, я воспользовался моментом, когда Ирина ушла поговорить с врачом, и попытался встать. К удивлению соседей по палате, это мне удалось. Держась за спинку кровати, я добрался до двери, держась за дверь, вышел в коридор, держась за стенку, сделал шесть мелких шагов. Дальше держаться было не за что, я протянул руку, и какой-то больной с рукой на перевязи поддержал меня и помог дойти до кресла в холле, чтобы я мог сесть перед телевизором, к счастью, выключенным в эти утренние часы. Путь до кресла составлял долгих десять шагов. Дались они мне с трудом, но все же окрылили меня и подпитали мое желание как можно быстрее встать на ноги.

А встать снова пришлось, и очень скоро. Вернее, встать, чтобы лечь. Перебраться из кресла в госпитальную лежачую «каталку». Я только начал наслаждаться удобной позой в кресле, как прибежала Ирина, а за ней, стараясь не отстать, гигантскими шагами вышагивал мой лечащий врач. За ним бежала «местная» медсестра и тянула «каталку».

Я уж, грешным делом, подумал, пожар у нас. Оказалось, нет. Оказалось, меня ищут.

Ирина первой меня увидела, руками всплеснула и подскочила, задыхаясь то ли от бега, то ли от возмущения.

— Кто тебе вставать разрешил? — строго спросил лечащий врач.

— Зачем ты… — вторила ему Ирина.

— Так вы, товарищ майор, сами велели готовить меня к выписке… — невозмутимо возразил я. — Вот и готовлюсь. Пора привыкать твердо на земле стоять.

— Да, пора привыкать. Только, сдается мне, тебе не к выписке домой готовиться следует, а к переводу в лазарет СИЗО. Где «каталка»?

Она оказалась передо мной.

— Помочь перебраться?

— Такси прямо на третий этаж, — восхитился я. — И отсюда прямо в СИЗО?

— Сначала на допрос в мой кабинет, — сурово произнес майор. — Если уж ФСБ тебя допрашивать будет, будь готов к неприятностям.

Я к ним готов был давно, но допрос ФСБ меня беспокоил меньше, нежели допрос, скажем, в доме Рамазана Латыпова. Или допрос его людьми в моей же собственной квартире.

— Если хотите со мной попрощаться, попрошу не обниматься, товарищ майор, — обратился я к лечащему врачу, перебравшись в «каталку» с помощью рук. Это оказалось не слишком и сложно, хотя боль ощущалась во всем теле, и удовольствия она мне не доставляла. — Ваши руки по-прежнему не вызывают у меня доверия. Я надеюсь остаться в живых даже в лазарете СИЗО, если меня туда все же отправят. Но, боюсь, так поступить со мной не рискнут. В СИЗО обязательно в карты играют. Это там вместо театра и телевизора. Мне так недавно объяснял следователь военной прокуратуры. И я там стараниями тех, кто желает сделать мне хуже, рискую стать миллионером. Даже долларовым. Заключенных жалко. Они же больные.

Ирина захихикала, радуясь моему легкому и болтливому настроению. Ее предстоящий мне допрос, кажется, не пугал.

Меня повезли со всеми удобствами и достаточно быстро. Я еще не был знаком с расположением палат и кабинетов в этом госпитале, но понял, где находится кабинет, в который меня доставляли, уже быстро. Дверь была распахнута, и на пороге стоял улыбающийся полковник Сапрыкин.

Я лихо сел в «каталке»…

* * *

— Извини, Шурик, за беспокойство. Понимаю, что раненых грех тревожить, но у меня ситуация такая, что, пожалуй, только ты и сможешь мне помочь. Давай сначала я тебе помогу на стул перебраться, а потом уже ты мне попробуешь помощь оказать, если сможешь, конечно. Или ты желаешь прямо с «каталки» разговаривать?

— Я уже, Алексей Васильевич, и на стул сам могу, — сообщил я с неким хвастовством в голосе, практически без помощи полковника спустился с «каталки» на пол и пересел на стул.

Полковник, как мне показалось, моими «уверенными» передвижениями любовался. Сам он, в соответствии с собственными и служебными обстоятельствами, никак не показывал недавнего своего госпитального настроения. Со стороны трудно было предположить, что этот крепкий телом полковник только-только сполз с кровати в госпитальной палате. Молодцом Алексей Васильевич держался и меня своим видом подбадривал.