Антисемитизм в древнем мире - [9]
При таком настроении естественно, что даже в религиозных диспутах евреям предписывалась осторожность в выражениях, когда речь шла о чужих святынях. Так, Филон поучает (de monarch, I, 7): «Не следует распускать языка и оскорблять поносными речами тех, которые считают богами не того, кого мы, дабы и они, выйдя из себя, не сказали чего-нибудь неподобающего об Истинно-Сущем»[18][19].
2. Экономические отношения, как причина античного антисемитизма
Наиболее распространен теперь, в связи с ролью, которая вообще отводится экономическим факторам в общественной жизни, тот взгляд, по которому причиной антисемитизма явились экономические противоречия. При этом «правая» и «левая» понимают под этим разные вещи. «Правая» утверждает, что евреи с самого зарождения диаспоры занимались с особенной охотой злокозненными и кровожадными, но зато весьма доходными финансовыми операциями (Fr. Stähelin, Antisemitismus 37); «левая», наоборот, считает, что причиной антисемитизма была конкуренция, причем евреи были не более кровожадными, а просто, работая в тех же областях, оказались более ловкими и приспособленными к жизненной борьбе. На такой точке зрения стоит У. Вилькен (Zum alex. Antisemitismus, 788 слл.): «Несомненно, что в экономической и социальной жизни не могло обойтись без трений, тем более, что евреи, как мы видим из документов, выступали в самых различных сферах экономической жизни. Благодаря их упорству и дарованиям (особенно в коммерческих делах), они стали опасными конкурентами, и таким образом к религиозному и политическому присоединился еще экономический и социальный антисемитизм… Повседневная жизнь с ее борьбой экономических интересов должна была иметь последствием углубление вражды».
Чтобы выяснить насколько экономические мотивы могли играть решающую роль в возникновении антисемитизма, сопоставим весь материал, говорящий о занятиях евреев в древнем мире. Начнем с тех «злокозненных и кровожадных, но зато весьма доходных финансовых операций», на которые указывал Штегелин — с откупа и ростовщичества.
История вопроса о еврейском откупе в Египте весьма интересна и поучительна, благодаря своей типичности. Aml bai lle ni cherir — «много (найдешь) недостатков, когда не любишь», гласит мудрая валлийская пословица, и она вполне применима к данному случаю.
В 1899 г. У. Вилькен в своих "Griech. Ostraka aus Aegypten" (I, 522) указал, что среди откупщиков податей в Египте было очень много евреев: это он заключил из того, что на черепках (II в. до P. X.), представлявших собою расписки в получении налогов, огромный процент подписей сборщиков принадлежит лицам, носящим еврейские (или по крайней мере семитические) имена. Если не все семитические имена принадлежат евреям, то, с другой стороны, евреи в эту эпоху часто и охотно носили греческие имена, в особенности, как указал Вилькен (ук. соч. 524, пр. 2), имена сложные с theos по большей части принадлежат евреям. Таким образом, одно покрывает другое.
Откуп податей был несомненно позорным занятием, и откупщики податей вызывали справедливую ненависть беднейшего населения. Птоломеевские законы, как впрочем и большинство законов других стран и времен, делали откупщика экономически заинтересованным в извлечении тем или иным путем максимума налогов из бедноты и, конечно, этот, результат достигался целым рядом несправедливостей, обид и насилий. Конечно, и Штегелин и Блудау должны были ухватиться за этот факт. «Сильное участие в подобных делах», замечает Штегелин (о. с. 37) «не могло повести к ослаблению неприязни народных масс к евреям». Блудау (о. с. 45–46) привлек сюда и евангельских мытарей и стих 64 из VI мимиамба Геронда (действие его происходит, вероятно, в той же Александрии): «Ведь, в каждом доме дверь теперь дрожит в страхе пред сборщиком налогов». Блудау ярко изобразил, как евреям, благодаря их сплоченности и солидарности, удавалось в целых округах заполучать откуп налогов исключительно в свои руки. Правда, для этого требовались большие капиталы, так как откупщики должны были обеспечить государство надлежащим залогом, — но для евреев это, конечно, не составляло затруднения (стр. 31).
Книга Штегелина вышла в 1905 г., книга Блудау в 1906 г., а в 1909 г. тот же У. Вилькен, который впервые выдвинул вопрос об еврейских откупщиках, в своей уже цитированной нами статье "Zum alexandrin. Antisemitismus" (788 пр. 3) показал, что из Каирского черепка № 9522, который он, к его глубокому сожалению, не мог использовать в момент выхода Ostraka, следует, что огромное большинство евреев (или семитов), принятых им за откупщиков, в действительности, — не откупщики, а арендаторы казенных земельных участков. Впрочем, уже до выхода в свет книги Штегелина и Блудау, в науке было обращено внимание на неправильность сделанного Вилькеном отожествления: по поводу типичного черепка такого рода, № 1255, уже в 1900 г. акад. М. И. Ростовцев (Wochenschr. f. Klass. Philol. 1900, ст. 124) показал, что речь здесь идет не об откупщике, а о землевладельце. Таким образом, из числа несомненных откупщиков — семитов только 5; процент ничтожный.
