Антиподы. Альберт Эйнштейн и другие люди в контексте физики и истории - [4]

Но к этому «открытию» Ленард пришел лишь под старость. А в молодые годы единственное, что действительно его раздражало – это необходимость прерывать свою работу в лаборатории ради других дел. Когда книга Герца была подготовлена к печати, пришло приглашение занять должность экстраординарного профессора в Бреслау. В этом университете он немного поработал в 1890 году и знал, что условий для продуктивных занятий экспериментальной физикой там нет. Однако по совету друзей не стал отказываться от назначения, ибо предложил его на новую должность сам всемогущий Фридрих Альтхофф,[14] директор департамента науки и высшего образования Прусского министерства культуры [Беркович, 2008]. Ссора с таким чиновником могла стоить ученому карьеры – именно Альтхофф выбирал из предложенных университетами кандидатур того, кто будет назначен на вакантную должность. Да и звание профессора, пусть и экстраординарного, было заманчивым для начинающего приват-доцента.

Фридрих Альтхофф

Однако через год Ленард понял, что зря согласился на новое назначение. Работа над катодными лучами не продвинулась ни на шаг, ему никак не удавалось наладить нормальную работу лаборатории: то не хватало нужных приборов, то не было под рукой необходимых реактивов. Поэтому когда в Техническом институте Ахена освободилось место ассистента, Филипп ни минуты не колебался и ради продолжения экспериментов пожертвовал престижным местом профессора и спустился по карьерной лестнице на ступеньку ниже: снова стал ассистентом.

Такой радикальный шаг весьма необычен и ярко характеризует молодого Ленарда, для которого наука всегда имела приоритет перед карьерой. В поиске истины он был готов отказаться от помощников, положенных профессору, и самому выполнить всю кропотливую работу экспериментатора.

Лаборатория Рентгена с трубкой Ленарда

В Ахене Ленард узнал ошеломившую его новость об открытии рентгеновских лучей. Филипп был уверен, что если бы не вынужденные перерывы в работе, он бы сам непременно сделал это открытие. Даже через треть века боль потери не утихла в нем, он вспоминал: «Каждое утро, просыпаясь, я не мог поверить, что это в действительности произошло, и я стал понимать чувства матери, у которой забрали ребенка еще до того, как она его увидела» [Schirrmacher, 2010 стр. 52].

Впоследствии Ленард не раз называл Рентгена только повитухой, а себя – истинной матерью открытия. И больше всего поражала Филиппа человеческая неблагодарность: имя Ленарда было вскользь упомянуто в первом сообщении об открытии «Х-лучей» как автора одного из приборов, с помощью которых можно наблюдать новое излучение. И до конца своих дней Рентген не нашел случая что-либо к этому добавить, хотя разрядная трубка, на которой он ставил свои опыты по исследованию нового излучения, была изготовлена собственноручно Ленардом и подарена им «другу Вильгельму».

Горечь обиды утоляла только работа. Ленард ставил все новые и новые эксперименты с катодными лучами, публиковал и другие результаты.

Хотя сам Ленард считал, что коллеги в Германии, в отличие от зарубежных ученых, не ценят его в должной мере, авторитет скромного ассистента из Ахена рос от публикации к публикации. И в 1897 году Филиппа снова пригласили стать экстраординарным профессором, на этот раз в университет Гейдельберга. Именно в это время его лекции слушала Милена Марич, делившаяся своими впечатлениями с будущим создателем теории относительности.

Перед тем, как переехать из Ахена в Гейдельберг, Ленард в качестве почетного гостя Британской ассоциации содействия прогрессу в науке («British Association for the Advancement of Science») посетил конференцию в Ливерпуле. Здесь он показал коллегам свои опыты и выступил с докладом о катодных лучах. Сообщение вызвало оживленную дискуссию, английские коллеги сравнивали Ленарда с Колумбом, открывшим Америку [Schirrmacher, 2010 стр. 176].

Председателем секции, на которой выступал Ленард, был недавно назначенный директор Кавендишской лаборатории в Кембридже Дж. Дж. Томсон. Как уже упоминалось, он внимательно следил за опытами и высказываниями Ленарда и через год опубликовал доказательства того, что катодные лучи есть поток отрицательно заряженных крохотных частиц, получивших название «электроны». Масса электрона оказалась много меньше, чем масса атома.

Ленард на всю жизнь сохранил ощущение, что еще одно фундаментальное открытие «уплыло» из его рук. Если бы не потерянное время в Бреслау, он бы и сам мог открыть эту элементарную частицу.

Дж. Дж. Томсон в лаборатории

В Гейдельберге Ленард преподавал недолго – уже в 1898 году его призвали в Кильский университет на должность полного профессора. Полный, или ординарный, профессор – высшая ступенька в карьерной лестнице немецкого ученого и преподавателя, гарантия пожизненной материальной независимости и научной свободы. В Киле Ленарду достался старый физический институт, по его словам, ничем не лучше того, что был в Бреслау. Но теперь Филипп обладал другими возможностями, и ему удалось на базе старого построить вполне современный исследовательский центр, где можно было проводить самые изощренные эксперименты. В частности, Ленард в 1899 году осуществил серию опытов по фотоэффекту. Это явление мы уже упоминали, оно состоит в том, что из освещаемого светом катода могут вылетать электроны, образуя нечто похожее на катодные лучи. Ленард давно ими занимался, поэтому и к фотоэффекту смог приложить свой богатый опыт и получить новые результаты. О них он с гордостью писал в своих воспоминаниях: «