АнтиМетро. Буэнос-Айрес - [30]

Артём резко распахнул створки ворот в разные стороны.

«Похоже, что данное помещение раньше использовалось в качестве многопрофильного склада», – охотно сообщил внутренний голос. – «Площадью более ста двадцати квадратных метра, вдоль стен установлены высокие стеллажи. Правда, абсолютно пустые….».

– Пойдём дальше? – предложил Артём.

– Подожди пару минут, – попросила Таня.

Она подошла к ближайшему стеллажу, достала из ножен, висящих на поясе, солидный армейский штык-нож и, присев на корточки, стала отдирать с пола – слой за слоем – лохматую плесень и пористый мох.

«Ага, пара минут, как же!», – недовольно поморщился нетерпеливый внутренний голос. – «Уже и все пять прошло, и шесть…. Вот же, чёрт побери!».

– Амазонка, прекращай, пожалуйста, свои археологические изыскания, – громким шёпотом попросил Артём, лениво щёлкая фотоаппаратом. – Времени жалко, честное слово…

– Сейчас, милый, – пообещала Татьяна и, поднимаясь на ноги, радостно объявила. – Вот, нашла. Полюбуйся-ка!

– Интересная вещь, – согласился Артём, вертя перед глазами кусок тёмного картона. – Ага, консервированное мясо кенгуру, двадцать банок по семьсот пятьдесят грамм. Дата изготовления – 20.11. 54. Произведено, как легко догадаться, в Австралии.

– Тушёнка из кенгуру? – удивилась жена. – Никогда не слышала про такую мясную экзотику…

– После Второй мировой войны этот продукт был очень популярен на европейских и американских региональных рынках. Потом экономическая ситуация постепенно улучшилась, да и идейные защитники дикой природы вмешались в ситуацию.

– Это получается, что неизвестные нам люди когда-то съели всю австралийскую кенгурятину, а склад – за полной ненадобностью – даже решили не запирать?

– Может, и так, – пожал плечами Артём. – А, может, просто перегрузили картонные ящики с консервами в другое место.

– А, вот, ещё один обрывок, на этот раз от джутового мешка.

– Кукурузная мука высшего качества. Произведена в штате Юта. Урожай 1954-го года…. Ладно, подземная донна, пошли дальше. А картонку и обрывок мешка мы захватим с собой и подарим донье Мартине, пусть определит в музей местных спецслужб – в новый раздел, посвящённый знаменитой операции «Старый цемент»…

Метров через семьдесят-восемьдесят он резко остановился.

– Что случилось? – забеспокоилась Таня.

– Огонёк загорелся на анализаторе. Только очень, уж, странный и слабый, светло-светло-розовый такой.

– Вон же тонюсенький металлический проводок высовывается из мохнатой плесени, – подсказала Татьяна. – По-видимому, металлическая растяжка – за прошедшие долгие годы – заржавела и рассыпалась на отдельные отрезки, а мины (гранаты?), сейчас скрыты за толстым слоем мха, плесени и лишайника. Кстати, Тёма, тебе не кажется, что пахнет странновато? Словно бы – старинной гарью?

– Есть такое дело. Ладно, продолжаем маршрут! Только через эти проволочные куски переступай, пожалуйста, максимально-широкими шагами….

Подземный ход, развернувшись градусов на шестьдесят-семьдесят, резко повернул в сторону, неприятный запах усилился.

– Здесь, скорее всего, много-много лет назад гранатная растяжка, всё же, сработала – Артём указал рукой на грубые выбоины в стенах. – Даже характерный запах сохранился с того времени…. Думаю, что дело было так. Неизвестные ребята, забрав со склада остатки мясных консервов и кукурузной муки, отошли на основную базу. И, естественно, по дороге выставили несколько дежурных растяжек, одна из которых позже была задействована – волей случая…. А это ещё что такое белеется? То есть, высовывается из плесени?

– Сейчас посмотрим, – Таня вновь вытащила из ножен штык-нож и вскоре сообщила: – Собачий череп. Впрочем, может, и волчий…

Минут через сорок-пятьдесят коридор вывел их в просторное помещение.

– Ничего себе, прямо-таки кремлёвский зал для торжественного вручения правительственных наград, – тихонько восхитилась Таня и через секунду отчаянно взвизгнула: – Тёма, что это?!

Прямо на них надвигались две неясные тёмные фигуры, украшенные огромными изумрудными глазищами с ярко-алыми, вертикально-вытянутыми зрачками.

«Это дурацкий прибор ночного видения выкидывает такие изощрённые фокусы», – успокаивающе зашептал внутренний голос. – «На самом-то деле глаза, зуб даю, самые обычные…».

Через секунду послышалось угрожающе-утробное рычание…

Глава седьмая Подземное кладбище и другие разности

Артём мгновенно переместил минный анализатор под левую подмышку, сорвал с плеча автомат и полоснул по неясным фигурам короткой очередью. Послышался жалобный визг, тут же преобразовавшийся в надсадный предсмертный хрип.

– Подправить? – невозмутимо поинтересовалась Татьяна, щёлкнув рычажком предохранителя.

– Не стоит, верная напарница. «Алькон» – очень хороший автомат, немного похожий на наш «Калашников». С тридцати метров из такого не промажешь, даже если очень захочешь…. Пошли, взглянем?

На пышном мху – неопределённого цвета – лежали два неподвижных поджарых тела.

– Волки? – чуть испуганно выдохнула Таня.

– Скорее всего, немецкие овчарки, что было бы весьма логично, – хмыкнул Артём. – Только странные какие-то. А в чём эта странность – сразу и не разобрать…. Давай-ка, я сдвину вверх этот дурацкий прибор ночного видения, а ты мне подсветишь карманным фонариком. Может, что-то и прояснится…. Правее переведи луч. Теперь – левее…. И ни фига же себе, так его растак!