Антихрист - [229]

Сергей отключил связь и стал смотреть на проносящиеся мимо дома, автомобили, рекламные щиты. «Можно представить, что Иван состряпал там за три года вместе с „Юнайтед Системз“, и какую это имеет ценность. И теперь это все пропало, если ему верить. А не верить ему нет смысла — он всегда был человеком бесхитростным. Но главное, что интересно, — это все же не компьютерные программы, а сама его математическая модель мира. И теперь он едет на родину, чтобы уничтожить последние свидетельства своего открытия», — размышлял Сергей.

Ясницкий ждал Сергея в своем роскошном кабинете.

— Где Иван сейчас?

— У Наташи, — ответил Сергей и упал в кресло. Ясницкий встал и начал ходить по кабинету. — Где же ему еще быть.

— Мне только непонятно, как Зильберт мог отпустить его? — сказал после продолжительного молчания Ясницкий.

— Это дело темное. Но факт остается фактом. Иван здесь. И я думаю, что он здесь с одной только целью. — Сергей сделал многозначительную паузу, явно ожидая вопроса Ясницкого.

— С какой целью?

— Я думаю, у него здесь, в России, есть какие-то документы, в которых изложена его теория, и он приехал за ними. И это, конечно же, по согласованию с Зильбертом.

— Ты предлагал ему работу?

— Предлагал. Категорически отказывается. Говорит, что вообще ни на кого не собирается больше работать.

— И что это значит?

— Это значит, что и не будет работать. У него слова никогда не расходятся с делами. Я почему-то уверен: все, что он мне сказал, — правда.

Ясницкий уже понял, зачем к нему приехал Сергей. За последние годы они много работали вместе, много общались, и он хорошо изучил Сергея. Ясницкий подошел к нему, остановился и, сложив руки на груди, спросил:

— Ну и что ты предлагаешь?

— Мы можем попытаться заполучить каким-то образом эти его документы.

— Зачем?

— Я думаю, что они имеют огромную ценность.

— Какую?

— Тот, кто будет иметь эти документы, сможет сделать то же, что и Иван, со временем, конечно, а это, знаешь ли, огромная власть.

— Что ты имеешь в виду?

— Ведь он, как я с большой уверенностью предполагаю, создал модель мира. Разве это мало?! Управляет тот, кто предвидит. Не так ли?

— Так.

— И я не думаю, что это единственное возможное применение его Системы.

— Если Зильберт нянчился с ним три с половиной года, значит, он многого стоит. Я уже давно понял, кто такой этот ваш Зильберт, — сказал Ясницкий, и лицо его приобрело совершенно непроницаемое выражение. — Мне много непонятно, но то, что эти документы мне нужны, не вызывает сомнений. Это я тебе говорю сразу и без комментариев. Ты бы мог достать для меня его записи?

— Нет, я не буду заниматься этим делом, — решительно мотнул головой Сергей. И в этом поспешном и решительном отказе Ясницкий сумел увидеть согласие.

— А если всем этим займусь я? Как ты к этому отнесешься?

— А что по этому поводу скажет Зильберт? — Сергей прищурил глаз, поднял бровь и задержал свой взгляд на губах собеседника.

— Ничего.

— То есть?

— Зильберт пятнадцать минут назад умер. И скоро в его империи начнется такое…

— Король умер!

— Да, король умер. Да здравствует король.

— И кто же этот новый король? — спросил Сергей.

— Не знаю, но пока он неизвестен, надо прибирать к рукам все, что возможно. Так как ты отнесешься к тому, что я попытаюсь найти документы Ивана? А может быть, мне удастся с ним договориться?

Сергей пристально взглянул прямо в глаза Ясницкого. Тот выдержал взгляд.

— Что ж, попробуй, — сказал Сергей и отвел взгляд.

— Хорошо, я попробую, но мне нужна твоя помощь.

— Я уже сказал, что это не мое дело.

— Мы же почти компаньоны и можем ими стать. Тридцать процентов… — четко и ясно сказал Ясницкий. И добавил: — Тебе — тридцать процентов.

— Тридцать процентов от чего?

— От всего, что принесет Иваново наследие. Я думаю, что мы сможем юридически четко определить, где начинается влияние его идей.

— Но почему ты говоришь «наследие»?

— Я повторю, что хорошо понял, кто такой Зильберт, и я не верю, что Зильберт оставит Ивана на свободе, а говоря проще, в живых.

— Но Зильберт мертв.

— Да, но его империя жива, а она не оставляет вне контроля такие взрывоопасные заряды, как Иван.

— А сам-то ты не боишься держать в кармане такой детонатор?

— Я мало чего боюсь, ты же знаешь. А потом я не думаю, что нам надо будет размахивать его записками перед носом у корреспондентов или ученых. Надо будет переждать время и хорошо во всем разобраться.

— Время, ах, время… — сказал Сергей и понял, что сейчас он согласится с предложением Ясницкого, потому что у него нет другого выхода. — Его всегда так не хватает. Значит, ты хочешь заплатить мне за то, чтобы я выудил у Ивана информацию, где лежат эти его документы, прежде чем он их уничтожит? Я должен… Что и кому я должен? — Сергей едва заметно тряхнул головой и вдруг сказал: — Знаешь, я согласен. Мне надоел этот дурдом, — Сергей с особенной злобой выделил слово дурдом. — Я уже четыре года чувствую себя зависимым от этих его сумасшедших идей и ощущаю их влияние на себе. Я хочу избавиться от этого наваждения. Я согласен, только с одним условием — Иван не должен пострадать.

— Хорошо. Главное, что ты мне должен будешь сказать, — находится ли сейчас Иван под защитой Зильберта? Мне этого никогда не узнать, а ты, пользуясь своим дружеским отношением с ним, — сможешь. Если да, я выхожу из игры, если нет, я буду действовать по обстоятельствам. Цель известна.