Антихрист - [8]

Захрипев, Неклюдов засучил ногами в воздухе.

Пузатый сорвал с пояса брелок, одновременно зажал две кнопки по бокам устройства — и в здании завыла сирена.

Один из откинутых полисменов сел, подобрал откатившийся шокер и, активируя его, ткнул Рустама в поясницу. Все мышцы Ибрагимова свело судорогой, а пальцы на горле Марка сжались настолько сильно, что у того вывалился язык. Горец, однако, устоял, лишь опустил свою жертву на пол. Двое оставшихся стоять на ногах надзирателей схватили Неклюдова со спины и начали вырывать парня из хватки Рустама, но толку от их действий было ноль.

Сейчас сломает, смекнул Неклюдов и начал действовать. Попытался дотянуться до лица Ибрагимова, но длинны рук хватило только чтобы ухватиться за ворот толстовки. Полисмен, повысив мощность до предела, снова ткнул шокером в поясницу Ибрагимова. На этот раз подействовало: горец зашатался, упал на одно колено, его руки стали ватными, но горло Марка он так и не отпустил.

Почуяв некоторую свободу, Марк притянул себя поближе к своему мучителю и, откинув голову, со всей силы заехал тому лбом по носу. После начал лупить его коленом, целя то в бедро, то в печень, и правой рукой в ухо.

Выругавшись, поднимаясь, полисмен упер клеммы шокера в затылок Ибрагимова и, молясь, чтобы тот не помер, нажал на кнопку активации. Продолжая стоять на одном колене, Рустам отрубился, но упасть ему не позволил край койки, на который он навалился, и вцепившийся в его толстовку Неклюдов, продолжавший отчаянно бороться за свою жизнь.

Так и застало их прибежавшее на вой сирены подкрепление: Ибрагимов без сознания на коленях, Неклюдов удерживает его за грудки и со всей дури лупит его по окровавленному лицу, а двое полисменов пытаются оттащить его.

Глава 4. Наказание

— Слышь, пятый дрон снова глючит. Ты говорил, что наладил его, — произнес Ибрагимов.

Неклюдов, сидящий на песке рядом с ним, выплюнул изо рта трубку поилки, встроенную в шлем с прозрачным визором на все лицо, и оторвался от созерцания терминала с данными дронов-чистильщиков, подконтрольных их паре.

— Ну так веди его ко мне.

— Не могу. Он завис на ста метрах и не отвечает. — Ибрагимов хотел было сплюнуть, но вовремя вспомнил про шлем. — Этот кусок говна задолбал. Когда ты его уже спишешь?

— Я направил его на списание еще пол-года назад. — Неклюдов пальцами в толстой перчатке вынул из нагрудного кармана серого, пропитанного огромными пятнами пота комбинезона ручку-стилус, ткнул ею в пиктограмму заглючившего дрона и вывел на экран его данные. Данные не радовали. — Все, сдох он. Окончательно. И, тварь, падает прямо на батарею! Собирайся, сейчас полезем полировать панели.

Ибрагимов глянул на показания температуры, выводившиеся среди множества прочих данных на переферию визора шлема.

— Вот дерьмо. Там сейчас девяносто градусов. Мы сваримся.

— А какие варианты? Можем, конечно, забить на ремонт, только плюс трое суток к сроку. Оно тебе надо? И так еще полтора года торчать в этой печке. Сахара, как же я тебя ненавижу… Лучше б нас распределили на Северный полюс.

— Ладно, — обреченно вздохнул Ибрагимов. — Будем меняться через каждые пять минут. — Опираясь спиной на стойку огромной, с пол футбольного поля, солнечной батареи, в тени под которой они сидели, он начал подниматься. Ткнул Марка в плечо. — Слышь, проверь уровень воды в комбезе. Если снова вырубишься на батарее, оставлю тебя там. Задолбало уже снимать твою тушку с высоты.

Неклюдов скосил глаза в угол шлема.

— Нормуль. Три литра.

— Заправишься, — велел Рустам и первым направился к кару. — Ты половину выдуешь.

— Так точно, шеф, — протянул Неклюдов и поплелся за товарищем.

* * *

Следователь, разбиравший их дела, хоть и не мог не заметить синяки в форме пальцев на шее Марка, не стал утруждать себя поисками истинны и согласился с версией надзирателей о нападении Неклюдова на сокамерника. Да и сам Неклюдов — и устыдившись своего низменного поступка, и опасаясь Рустама, — охотно поддержал эту версию, чем спас Ибрагимова от чипирования. Эта негласная сделка со следователем определила их дальнейшую судьбу: Марк избежал обвинений в незаконной коммерции и был приговорен за сопротивление аресту и нападение, Ибрагимов получил приговор за нападение на улице и нанесенную одному из надзирателей пустяковую травму. Иджис не стал вмешиваться и оспаривать ход дела. Всевышний вообще редко когда напрямую вмешивался в дела людей, оставив им иллюзию свободы. С его точки зрения, два нарушителя получили заслуженное наказание, а за что именно они его получили — это неважно. Это дела людей, пусть сами и разбираются.

Из зала суда Ибрагимов с Неклюдвым отправились прямиком на энергетическую ферму в Сахаре доводить КПД дронов — основных работников — до максимальных значений и заменять их там, где требовалась повышенная точность. Например, в заливке и полировке поврежденной панели батареи. Занятие хоть и бессмысленное и трудоемкое, но Всевышний подсчитал, что ручной труд вкупе с механизированным повышает отдачу энергии с фермы на целых три процента. Те три процента, которые были бы направлены на содержание мелких правонарушителей в исправительных учреждениях. Посему арабы и негры, изначально обслуживавшие ферму, с появлением системы Иджис были быстро заменены на европейцев, совершивших мелкие и средней тяжести преступления и имевших шанс исправиться и стать полноценными, послушными членами общества. Да и у мало кого после годика-другого в рукотворном аду в Сахаре возникало желание вновь нарушать закон. Максимальная эффективность и продуктивность общества при минимуме затрат — одна из задач для которых был разработан Всевышний. И с этой задачей он справлялся блестяще.