Античный анекдот - [2]

— Что — божественно?

— То, что не имеет ни начала, ни конца.

— Что — самое небывалое на свете?

— Тиран, достигший преклонного возраста!

Фалеса спросили:

— Что наиболее часто присуще всем людям?

— Надежда, — последовал ответ. — Она не покидает даже того, кто не имеет уже ничего.

Однажды Фалеса попросили определить:

— Скажи, как далеко отстоит правда от лжи?

Он не раздумывал:

— Настолько далеко, насколько далеко глаз человека размещен от его уха!

(Мудрец доверял глазу, то есть увиденному, но не уху, то есть услышанному.)

Питтак

К митиленскому мудрецу Питтаку пришел некий молодой странник.

— Посоветуй, — взмолился он, — какую лучше выбрать невесту? Одна из приглянувшихся мне девушек родовитее и богаче меня, а другая — мне ровня.

Питтак ответил:

— Во-он, видишь, играют мальчишки? Поди, прислушайся к их разговорам.

Мальчишки с визгом гоняли мяч. Самый шустрый среди них закричал товарищу:

— Не за свое — не берись!

И будущий муж тут же сообразил: супругу надо выбирать под стать себе.

Солон

Афиняне, удрученные безуспешной и бесконечной борьбою со своими соседями за притягательный для всех остров Саламин, в конце концов, под страхом смертной казни, запретили само упоминание о новой губительной войне, хотя нисколько не смирились с военными неудачами.

Не смирился с поражением и афинянин Солон. Он сочинил яркую, призывающую к войне, элегию. А чтобы прочесть ее перед народом — Солон прикинулся сумасшедшим. Выслушав его декламацию на городской площади, воодушевленные соотечественники тут же, под его руководством, бросились на Саламин и одержали окончательную победу.

Солон после этого стал афинским законодателем.

Скифский царевич Анахарсис, прибыв в Афины, поспешил к дому Солона и велел рассказать ему о своем горячем желании с ним подружиться.

Солон, лишь недавно давший афинянам мудрые законы, высокомерно отрезал:

— Передайте ему, что друзей заводят только у себя дома!

Анахарсис, с улыбкою на узкоглазом лице, заметил посланному, что Солон-то как раз у себя дома. Почему бы, дескать, ему не встретиться с чужеземцем?

Пораженный логикой сказанного, Солон вскоре близко сошелся с Анахарсисом.

Лидийский царь Крез, сидя на высоком троне в великолепном монаршем наряде, поинтересовался мнением своего гостя — афинянина Солона:

— Видел ли ты вообще что-нибудь прекраснее этого наряда, о чужеземец?

Солон улыбнулся в бороду:

— Конечно. Не раз приходилось видеть мне и петухов, и фазанов, и даже павлинов. Их природное убранство прекраснее твоего в тысячи раз.

Когда рвущийся к тиранической власти Писистрат совершил в Афинах государственный переворот, против него открыто выступил один Солон. Он взял в руки свое оружие и встал перед воротами собственного дома.

— На что ты надеешься? — спрашивали Солона крайне испуганные соседи.

— На свою старость! — отвечал он.

Анахарсис

Анахарсиса кто-то попросил:

— Поведай, как можно удержаться от пьянства?

— Надо только иметь перед глазами пьяницу во всем его безобразии, — объяснил он. — И этого вполне достаточно.

Афиняне спросили Анахарсиса:

— Кого, полагаешь, на свете больше: живых людей или мертвых?

Он поинтересовался:

— А куда прикажете причислить тех, кто плывет сейчас на кораблях?

(Узнав, что корабельные днища имеют толщину всего в четыре пальца, Анахарсис утверждал, что по морю люди плавают всего на четыре пальца от смерти.)

Анахарсиса спросили:

— Вот ты говоришь, что очень уж опасаешься плавать на морских судах… А какие корабли, по-твоему, самые безопасные для плаванья?

Анахарсис широко улыбнулся:

— Конечно же — вытащенные на берег!

Какой-то афинянин чересчур грубо упрекал Анахарсиса в том, что он родился и вырос в варварской стране. Пораженный таким обращением, скиф заметил:

— Что ж, мое отечество — стыд для меня. Но ты сам — стыд для твоего отечества!

Эпименид

Однажды отец послал Эпименида в поле, чтобы парень отыскал там пропавшую овцу. На Крите, где все это происходило, в ту пору стояла необыкновенно жаркая погода. Эпименид свернул с дороги, прилег в тени деревьев и проспал там пятьдесят семь лет. Проснувшись, он забеспокоился, что овца-то все еще не найдена, заторопился, но все дальнейшие поиски оказались бесполезными. Придя в свой загородный дом, Эпименид удивился, что там хозяйничают незнакомые ему люди. Но, возвратившись в город, он и там был встречен незнакомцами, которые его спросили:

— А ты кто такой?

И только от младшего брата, уже дряхлого старика, Эпименид узнал, что же произошло.

Из-за всего случившегося критяне стали почитать Эпименида как бога.

Биант

Мудрец Биант плыл на корабле вместе с ворами и разбойниками. Вдруг налетела страшная буря. Воры и разбойники стали слезно взывать к богам:

— Спасите нас!

— Спасите!

Биант на них прикрикнул:

— А вы уж лучше молчите! Не то боги узнают, что вы здесь! Тогда и мне из-за вас несдобровать!

Какой-то нечестивец спросил Бианта:

— Что такое «порядочность»?

Биант промолчал.

А тот настаивал:

— Почему молчишь?

— Ты спрашиваешь о таком, — рассердился Биант, — что не имеет к тебе ни малейшего отношения!

Убитые горем жители в панике оставляли свой родной город Приену, где уже свирепствовали враги и где пылало сплошное море огня. Каждый старался унести с собою самое ценное. И только один их земляк, мудрец Биант, шел налегке. На удивленные вопросы спутников он отвечал: