Античеловек - [16]

– Как ты ухитрился нарастить весь этот... все эти ткани всего за несколько часов? И что, на это хватило пары сотен консервных банок фруктов и овощей? – во мне снова заговорило любопытство медика. Оно зародилось еще во времена розового детства, с того самого набора игрушечных медицинских инструментов, подарка Гарри.

– Это мой организм, – сказал Он. – Он ничего не расходует впустую. Он находит применение почти всему, что я потребляю. Превосходная штука. Представляешь, Джекоб, – он перерабатывает все, практически без остатка. Когда я съедаю фунт пищи, создается около фунта мышечных тканей.

– Невероятно!

– Именно так, Джекоб. Ну, само собой, вода теряется. Но все прочее идет в дело.

Я присел за кухонный стол – ноги у меня были как ватные – и посмотрел на Него. Мне казалось, что моя голова сейчас сорвется с плеч и начнет летать по комнате, как воздушный шар.

– Не знаю, – произнес я, продолжая пристально разглядывать Его. – Сперва я думал, что ты – нечто хорошее, нечто такое, что способно помочь человечеству. Должно быть, я остался идеалистом, несмотря на свой возраст. Но теперь я в этом уже не уверен. Ты нелеп!

Несколько секунд Он безмолвствовал и сидел настолько неподвижно, что казался, – если смотреть на него краем глаза, – чем-то неживым, грудой дров или стогом сена. Потом Он произнес:

– Мне нужно еще два дня, Джекоб. Больше я ни о чем тебя не прошу. После этого я действительно стану приносить пользу твоему народу. Я изменю весь мир, всю вашу жизнь, Джекоб. Я могу намного увеличить продолжительность человеческой жизни. Я могу научить вас множеству вещей, которые мне удалось узнать. Я могу даже научить людей исцелять самих себя и изменять свои тела, как я изменяю свое. Хватит ли твоей веры в меня еще на два дня?

Я посмотрел на Него. А что, собственно, я теряю? Со мной или без меня, но Он будет продолжать развиваться. Так что я вполне могу побыть здесь.

Кроме того, я, возможно, смогу узнать, что с ним происходит: мне страстно хотелось понять природу Его молниеносной эволюции.

– Ладно, – сказал я. – Я тебе доверяю.

– Тогда могу я попросить тебя кое о чем? – спросил Он.

– О чем же?

– Я сегодня несколько раз включал радиоприемник и слушал сообщения об охоте на нас. Кажется, власти определили район поисков гораздо быстрее, чем мы ожидали. Сейчас они формируют поисковые отряды и хотят этой ночью прочесать парк.

Я подобрался.

– Им непременно придет в голову мысль, что нужно обыскать и все домики. А может, уже пришла.

– Вот именно, – произнес Он своим новым, низким голосом. Я уже успел немного смириться с ним.

– Но я не вижу, что мы можем сделать.

– Я думал об этом. И у меня появилась одна идея.

– И какая же?

На Его незнакомом, одутловатом лице появилось выражение беспокойства.

– Боюсь, это будет небезопасно для тебя. Я не хочу, чтобы ты погиб сейчас, когда дело движется к завершению, чтобы тебя подстрелили где-нибудь вдалеке отсюда, там, куда я не смогу добраться вовремя, чтобы воскресить тебя.

– Последние несколько дней возможность схлопотать пулю меня уже не беспокоит, – ответил я. – В первый день я действительно боялся, а потом ничего, привык. Ну так что за идея?

– Если ты уйдешь отсюда, – сказал Он, – и выберешься за пределы парка, ты сможешь уехать куда-нибудь подальше, неважно на чем – на машине, на ракетоплане или на монорельсе. Ты должен позволить себя узнать. Тогда погоня сразу же ринется туда и забудет о парке – по крайней мере, до тех пор, пока они не выследят тебя и не поймут, что ты снова вернулся сюда. Но к тому времени...

– Я снова отсюда уйду, – договорил я.

– Я понимаю, что это будет чертовски трудно сделать.

– Но ты прав, – невесело признал я. – Это единственное, что нам остается.

– Когда? – спросил Он.

– Немедленно. Только оденусь и перекушу.

Глава 5

Я вскрыл банку говяжьей тушенки и разогрел мясо на старой алюминиевой сковородке, которую нашел на кухне под раковиной. Ел я прямо со сковородки, чтобы не терять времени и не пачкать зря тарелки. Я уже настолько притерпелся к Его новому внешнему виду, что не стал уходить к себе в комнату для того, чтобы поесть, как намеревался сначала. Вместо этого я сидел на кухне, поглощал мясо и разговаривал с Ним. На десерт я съел банку консервированных груш, потом встал и отправился бороться со своим арктическим утепленным костюмом. Когда я заглянул на кухню сообщить Ему, что я ухожу, Он сказал:

– О, чуть не забыл!

– О чем?

– Утром, когда я выходил в подсобку, чтобы завести генератор, я заметил у задней стены одну штуку. Тогда мне было не до нее, а теперь, похоже, она может пригодиться. Снегоход.

– Большой? – поинтересовался я.

– Двухместный. Ты легко с ним управишься. И не придется тратить силы и время на ходьбу пешком.

– Вот и отлично, – сказал я, повернулся и пошел в гостиную.

– Будь осторожен, – произнес Он мне вслед, лежа на полу кухни, словно выброшенный на берег кит.

– Не беспокойся.

Потом я вышел, запер за собой дверь и окунулся в черно-белый мир аляскинских сумерек. Ветер и снег тут же принялись хлестать меня по лицу и жалить кожу. Я спустился по ступеням, держа маску и перчатки в руках, и быстро пошел вокруг дома к сарайчику. Тяжелая металлическая дверь была покорежена – Он бил по ней, пока не выломал замок. Теперь дверь негромко поскрипывала под ветром. Я толкнул ее. Она растворилась, но неохотно – петли тоже были погнуты.