Антибомба - [13]

– Весь внимание, – произнес я ровно, пытаясь придать своему голосу барственные интонации.

– Чак, ты? – послышалось в трубке.

– Он самый.

– Это Кузьма. Помнишь, на нарах рядом лежали?

– Как же такое забудешь.

– Разговор есть. Как насчет встречи?

– Серьезный хоть разговор? – спросил я с интересом.

– Взаимовыгодный, – заверил меня Кузьма.

– Ну, тогда давай.

– К Вечному огню подъезжай. Со стороны гостиницы «Днестр» часа через три. Годится?

– Давай на час попозже. Пока соберусь. У меня еще встречи, – дал я понять, что, конечно, видеть его рад, но не настолько, чтобы бежать вприпрыжку, забывая о других делах. Интересно, чем он ответит?

Кузьма покладисто произнес:

– Хозяин барин. Там же в восемнадцать десять.

– Ну, до встречи, сокамерник.

– До встречи…

Глава 7

Смертельная схватка, удар по голове, потеря товарища, труп которого теперь лежит в багажнике, – все это выбило «снежного человека» из колеи. Он растерял свою былую невозмутимость и время от времени едва слышно шептал под нос страшные проклятия, обращенные неизвестно к кому. Кобре не нравилась его реакция. Опытные воины не должны вести себя так. Ведь ничего особенного не произошло. Один эпизод бесконечной битвы. И машину он вел как-то нервозно, в результате она попросила его из-за руля и повела тяжелый джип сама, продемонстрировав, что и в вождении машины она на высоте. Она много в чем на высоте. А в некоторых вопросах ее высота недосягаема – она отлично знала это и не то чтобы гордилась, гордыня – это грех. Просто она всю жизнь стремилась к совершенству. Во всем.

«А ведь Лекарь уже стар, – подумала она. – Старость – это неизбежность. Но для некоторых непозволительная роскошь…»

Лекарь кинул в багажник машины саперную лопатку и вытер пот. Произнес, кивнув на холмик свежевырытой импровизированной могилы:

– Неправильно все-таки это.

– Что? – спросила Кобра, подставляя солнечным лучам, играющим в кронах деревьев, свое осунувшееся худое лицо.

– Мы хороним нашего брата не по мусульманским обычаям. Без должного почтения. В лесу, как какую-то собаку.

– А как хоронят павших на поле боя, когда война продолжается?

– Но войны нет сейчас, – возразил Лекарь.

– Есть. А Ибрагим сейчас в раю. Конечно, если он существует, – усмехнулась Кобра.

– Ты не веришь в рай? – нахмурился Лекарь.

– Я не знаю ничего наверняка.

– Ты не веришь, – уже утвердительно произнес он.

– Лекарь, что ты такой бледный?

– Душно. – Лекарь вытер рукавом вспотевший лоб.

– И страшно? – скривилась она.

– Кто ты такая, женщина, чтобы обвинять меня в страхе? – Его глаза налились кровью, и он сделал шаг к ней, сжав огромный кулак. – Ты еще говорить не умела, когда я гяурские бронетранспортеры жег и шакалам головы резал! Я один выходил против десятерых, и они бежали, потому что видели, что я не боюсь ничего! Руками их рвал! Горло выгрызал!

Она с некоторым интересом посмотрела на него, ничуть не испугавшись его эмоционального взрыва. Для нее не было секретом, что давно, еще на тех войнах, во времена которых она была совсем маленькой, а народ в горах уже бился за свои идеи, он показал себя свирепым, фанатичным воином Аллаха. Не было и в последнее время оснований сомневаться в его преданности. Но он терял форму. Все больше и больше. Время играло против него, посылая мяч за мячом в его ворота.

– Я моджахед, у меня священная война. – Лекарь сдал назад и разжал кулаки, однако было видно, что говорит он это не столько искренне, сколько по привычке. – А ты? Что сделала ты кроме того, что околдовала Марида?

– А этого недостаточно? – загадочно улыбнулась Кобра.

– Дочь шайтана!

– Зато, Лекарь, я не боюсь. И меня не держит на этой земле ничего. И я выполню свой долг – убью, умру, испепелю себя на костре.

– Хочется верить, – буркнул он.

Как она и ожидала, он переборол свою ярость и снова был послушен. Потому что он робот. Он запрограммирован Маридом на рабскую покорность. В его программу забито не трогать Кобру и при необходимости пожертвовать ради нее своей жизнью. И его программы пока что ни разу не давали сбой.

– Верь, – кивнула она. – Что тебе еще остается?..

Лекарь сел в машину – снова на водительское сиденье. Его огромная фигура будто сдулась. И Кобра, глядя на него, еще больше укрепилась в мысли, что по его непробиваемой броне идут трещины. А прорыв плотины всегда начинается с самой маленькой трещины.

– Садись. Поехали, – буркнул Лекарь.

Кобра заметила и стряхнула с плеча отливающего металлом жука. Поймала его, подержала в ладони и со смаком раздавила. Это действие доставило ей удовольствие. Люди ведь точно такие же насекомые. Точно так же в них тлеет искорка жизни. И нет ничего зазорного в том, чтобы для высших целей раздавить плоть и выпустить дух на свободу. На адские муки. Это насекомое может получить право порхать в раю. Неверные же животные в человеческом обличье, в большинстве своем населяющие эту страну, имеют право только на ад. Куда она им и откроет широкую дорогу. Такой автобан, по которому устремятся тысячи и тысячи гяуров.

– Поехали. – Она уселась на заднее сиденье и с размаху хлопнула дверцей. – У нас еще длинный список адресов, где нам не рады.

– Да. Вот только пока ничего не нашли.