Анти-Клаус - [2]

Закончилось всё тем, что урожай озимых был лучше, чем когда-либо, и принес более сорока тысяч бушелей твердой красной пшеницы. Люди звонили в церковный колокол и возносили свои благодарности Господу. Но вот что было, когда Сатана пришел просить свои десять процентов с прибыли.

Конечно же, ни один из фермеров ничего ему не дал. Они сказали, что кости, дым и рисунки в грязи были всего лишь шарлатанством, и что Господь всему причиной: Господь, удача и долгое теплое лето. Тогда Сатана сказал: ладно, если вы не даете мне мою долю, я сам её заберу. Я не смогу забрать с собой четыре тысячи бушелей пшеницы, поэтому возьму себе то, что мне вздумается.

Подошла Альма Линдемут и снова наполнила стакан старика.

— Этот за мой счет, — сказал я ей.

— Джон Шукс, ты же не рассказываешь эту старую историю про Санту, не так ли? Он рассказывает её всем, кто слишком вежлив, чтобы заткнуть его.

— Эй, это очень увлекательная история, — сказал Джерри.

— Я могу развлечь тебя кое-чем получше.

— Уверен, что можешь. Но у нас есть ещё немного времени, не так ли?

— Жители Розо тоже так думали, — заметил старик. — Но времени у них совсем не оставалось.

— Так что же он сделал, этот Сатана? — спросил я у него.

— В ночь на 10 декабря 1898 года он объезжал одну ферму за другой, все пять хозяйств, на чёрных санях, запряжённых восьмеркой чёрных собак, и с собой у него был мешок. Несколько человек его видели, но никто не догадался, что он задумал. Почти все в Розо приняли угрозы Сатаны всерьез и хотели быть уверенными, что он не приберет к рукам что-либо из их с трудом заработанной собственности, поэтому на всех фермах, кроме одной, окна и двери были заперты, что было почти неслыханно в те дни.

Но не эту собственность он искал, он вообще не обращал внимания на их запоры. Сатана забирался на крыши, пробивал дыру сквозь черепицу и спускался вниз, в спальни их детей. Если вы помните, в те времена были большие семьи, например, в одном доме семь детей остались одни. Всем, независимо от возраста, он серпом отрезал головы, складывал их в мешок и отправлялся к следующему пункту назначения.

Никто не знает, как ему удалось пробраться в те дома так, что его никто не услышал, и каким образом он убил так много детей, никого не разбудив. В общем, он убил двадцать семь детей и забрал их головы. Хуже всего то, что его так никогда и не поймали. Конечно, послали отряд шерифа выследить его, и несколько миль они шли по его следам на снегу. Но следы закончились прямо на опушке леса, собаки потеряли след, а шериф вынужден был признать, что Сатана просто исчез. Отряд пошел к его хижине; они обыскали её, а после сожгли дотла, и это было всё, что они могли сделать. Сатану так и не нашли, детские головы — тоже.

Об этой ночи вы не прочтете ни в одном из местных учебников истории, и вы понимаете, почему. Но на Рождество родители в Розо до сих пор говорят своим детям, что лучше бы им вести себя хорошо и рассчитаться со своими долгами, будь то деньги или помощь, иначе через потолок придёт Сатана с серпом в поисках своих десяти процентов сверху.

— Что ж, это отличная байка, — признал я.

— Ты думаешь, что это байка, и не веришь, но слово «Санта» — это неправильно написанное «Сатана», и два декабря назад в связи с тем, что ФБР расследует убийства девятерых детей, которым оттяпали головы где-то в Айове, у нас тут была кой-какая профессорша из Вашингтона, и она сказала, что «модус жоперанди»[2] был точно такой же, как у Сатаны из Сэд-Дог.

— Вот это интересно.

— Конечно, интересно, но я скажу вам, в чём загвоздка. Профессорша сообщила, что этот же «модус жоперанди» используется уже сотни лет ― дольше, чем существует сам Сент-Николас; вот почему я говорю, что настоящий Санта — это Сатана с Сэд-Дог-Ривер, а не ваш бородатый толстяк в ярко-красном костюме и с оленями. Теперь вы понимаете: история изменилась так, чтобы не пугать детей до усрачки. Настоящий Санта приходит ночью, лезет через крышу, забирает головы детей и уносит их в своем мешке, и это не мифология, это правда.

Джерри поднял пустой стакан, чтобы показать Альме Линдемут, что он готов для ещё одного. Барменша сказала:

— Всё та же старая история, снова и снова.

— Это отличная история. Ты знаешь, мне в голову не пришло, что Санта это палиндром Сатаны.

— Это анаграмма, — поправил я его, — а не палиндром. Палиндром — это когда одинаково читается спереди и сзади.

— Альма, как насчет: ты спереди, а я сзади? — сказал Джерри, подмигнув Альме Линдемут.

На десятую ночь буря утихла, и утром лед сиял от солнечного света; даже с носа основателя Розо — Мартина Браатена, стоящего на главной площади города с типичным лицом первопроходца, начало капать.

Мы с Джерри попрощались с Альмой и Джоном и поехали по 310-му шоссе на север, в Лост-Ривер-Форест. День был блестящий и сверкающий, у нас были свежеиспеченные пончики и два термоса с горячим кофе, и всё, казалось, было замечательно. Особенно довольным выглядел Джерри, и я догадался, что прошлой ночью Альма нанесла ему прощальный визит.

Сент-Николас был небольшим местечком — всего пять домов и автозаправка, но здесь находилось лётное поле. В авиационной службе Лост-Ривер мы арендовали вертолет, чтобы взглянуть на лес с воздуха и сделать для департамента лесного хозяйства предварительные рекомендации по лучшим участкам для вырубки и пересадки. В основном мы искали защищенные южные склоны, где молодые саженцы, спрятанные от северо-западных ветров, будут давать нам наиболее быстрый прирост и быстрое возвращение инвестиций штата.