Анти-Духлесс - [37]

Но шут с ними, с маркетологами этими, самое ведь интересное — это то, что в минуты этих бредовых Жекиных откровений молчал и Питер! Не видно было никому, кивал ли головой этот «старый пес», но то, что молчал — это точно. То ли город не понимал, что весь этот бред относится к нему. Или же город все же понимал, что все произнесенное Жекой, является клинико-патологическим бредом алко-наркотического характера и, проявляя ложный гуманизм, старался лишний раз не беспокоить хворого. А зря. Чувствуя свою безнаказность, эта полная псевдоголубой крови и воинствующая бездарь в очередной раз ничтоже сумняшись катила в чрево этого пока еще красивейшего города. Катила вовсе не для того, чтобы посетить Эрмитаж или, к примеру, Кунсткамеру. Вроде как по делам она катила. А какие у этой обдолбанной серости могли быть в Питере дела? Оказывается, были. И очень даже важные. Все дело в том, что решил Жека перейти к практической части своих безумно-пьяных идей. Решился он таки сделать предложение сразу всем проживающим в Питере страшным бабам с голубой кровью, а затем только и делать, что заниматься с ними непрерывным деторождением каких-нибудь голубых престолонаследников. Вот как! Ни много, ни мало. Масштаб, понимаете ли. Задача эта, конечно же, и для Джеймса Бонда была бы трудновыполнимой. Но попытаться, безусловно, стоило. Ведь за дело брался не кто-нибудь, а, пока еще целый, маркетолог.

Интересно было бы посмотреть на то, как бы это все проиходило. Но вся беда в том, что все это были очередные пустые декларации. Все это было игрой на падкую до сенсаций маркетологическую публику, провожавшую Жеку на вокзале. На самом деле ехала эта бездарь, чтобы в очередной раз элементарно так напакостить великому городу: покидаться в него недокуренными до фильтра сигаретами типа «бычок», использованными презервативами и пустыми бутылками. А всякая чушь про страшных баб была придумана им просто так, типа для маскировки.

Одет этот потенциальный псевдо-родитель престолонаследников в этот раз был очень даже просто. По-дорожному. В демократичный спортивный костюм Vintage, под которым красовалась красная футболка с надписью «HOMELESS. WILL WORK FOR FOOD», и кроссовки типа «Fila for Ferrari». Алкогольные запасы ресторана на колесах постепенно таяли. Но в купе идти не хотелось. На Жекино несчастье МПС подложило ему огромных размеров свинью. Свинья была представлена в образе совершенно отстойного попутчика по двухместному Жекиному купе. Совершенно отстойный попутчик являл собой типичного старпера-маразматика. Маразматик с первых же минут знакомства задолбал Жеку своими гнилыми базарами про свои молодые годы и пьяные оргии в какой-то деревне под Питером. Старпер-маразматик когда-то строил БАМ и ехал теперь в турне по Дальнему Востоку, дабы навестить своих отстойных и давно закисших в глубоком маразме старперов-корешей. Несмотря на патологическую несвежесть своих вечно обдолбанных мыслей, Жека рискнул высказать вслух свое удивление странностью маршрута, выбранного старпером-маразматиком для своего дальневосточного турне. На что отстойный старпер сначала поинтересовался: «А как еще можно туда доехать?», а потом вдруг разразился потоком грязных ругательств относительно всего молодого поколения в целом. Он кричал что-то о разрушенном институте семьи, о какой-то потерянной совести и поруганной морали. Полный отстой! Ясное дело — маразматик. Жека даже не стал вступать в бессмысленную полемику и отстаивать современные принципы бытия. Бесполезно. Все равно ничего не поймет этот обезумевший старпер про сексуальную революцию и равенство прав и свобод. К тому же, от старпера-маразматика омерзительно разило смесью отрицательной энергетики и запахом отстойного коньячного напитка «Московский». Этим напитком угощали всех VIP-пассажиров «Николаевского экспресса». А черную энергетику старпер-маразматик, видимо, пронес с собой. Жека не любил ни того, не другого. А уж когда это все перемешивалось и достигало прямо-таки какого-то синергетического эффекта, молниеносно проскакивая точку своей бифуркации, начинал Жека просто люто ненавидеть все это непотребство.

Поэтому, дабы не нагнетать обстановку и не рисковать своей непорочной аурой, Жека предпочел ретироваться из недружелюбного купе. А куда можно было ретироваться в этом отстойном экспрессе? Не торчать же в коридоре. По коридору ведь то и дело снуют в пижамах эти отстойные папики-старперы со своими непомерно вздутыми животами. И порой попадаются такие экземпляры, которых легче перепрыгнуть, чем обойти. Ну, что же. Тогда только в тамбур или в вагонный кабак. В тамбурах «Николаевского экспресса» было очень неуютно. Неуютно, главным образом, из-за того, что было там очень тесно. А в тесных тамбурах, несмотря на многочисленные и разнонаправленные сквозняковые потоки несвежего наружного воздуха, постоянно висели облака дешево-табачного дыма. К тому же в этих тамбурах никогда не мылись полы, и если не хвататься руками за склизкие, желтые от никотина стены, то можно было споткнуться о кучу какого-нибудь столетнего в несвежести своей затвердевшего дерьма и упасть в лужу какой-нибудь липкой блевотины, источающей запах прокисшей мочи и халявного коньячного напитка. Жеке все это было неприятно. И поэтому он, отчаянно на чем-то скользя, судорожно за что-то хватаясь, через что-то перепрыгивая и от чего-то задыхаясь, поминутно задерживая дыхание, в конце-концов, пробрался-таки в прицепленный к этому отстою кабак.