Антарктида - [9]

Техника и тактика борьбы, связанные между собой неразрывно, предоставляли столько возможностей для реализации самых изощренных замыслов, что, казалось, всей жизни не хватит, чтобы продумать и воплотить их в реальной схватке. Ванглен мог часами сидеть на берегу, уставившись в пустоту перед собой, и придумывать все новые и новые комбинации. Даже когда он любовался чем-то, нюхал цветы или был с женщиной, он постоянно ощущал, что где-то в глубине его существа постоянно идет напряженная внутренняя борьба.

Внешне ничего особенного не происходило. Возня борцов, их движения могли показаться даже медлительными и ленивыми, но за ними стояла молниеносная работа мысли. Угрозы возникали одна за другой. Ванглен ставил капканы, готовил ловушки, создавал завесу сбивающих факторов, прокручивал в голове самые изощренные варианты развития событий. Иногда его комбинации были столь остроумны, что Ньен не выдерживал и начинал смеяться прямо в ходе схватки, несмотря на всю напряженность момента. Ванглен стремился запутать, сбить соперника с толку, застать его врасплох, удивить, ошеломить, опередить хоть на мгновение в своих расчетах, но Ньен всегда был настороже, и рано или поздно наступал момент, когда он начинал брать верх в этой сложной игре угроз и противодействий.

Дело не в том, что Ванглен уставал физически. Конечно, он уставал, но это тоже была часть борьбы, и физически он мог продолжать поединок несколько дней без перерыва. Ванглен прекрасно владел своим телом и умел чередовать различные типы мышечной активности — взрывные усилия стяговыми, предельные нагрузки с релаксацией, преодолевающий, уступающий и удерживающие режимы работы, статику с динамикой боя. Умение дать отдых той или иной группе мышц в ходе схватки, следить за дыханием, поменять стойку с левосторонней на правостороннюю или фронтальную — важнейшая составляющая искусства борьбы, в свою очередь еще более усложнявшая ее тактику и стратегию, ту игру, которую вели соперники. Но в борьбе изнемогало не тело Ванглена, а его мозг.

Ванглен уставал верить в успех своих атак. Его мозг переставал справляться с объемом поступающей информации, и рано или поздно это приводило к едва заметному сбою в хорошо продуманных действиях, неуловимой потере концентрации, небольшой неточности в положении рук, ног и тела, и Ньен мгновенно пользовался удобным случаем.

Ванглен еще не успевал толком осознать, что произошло, а соперник уже швырял его в воздух. Земля на одно очень долгое мгновение менялась местами с небом, и Ванглен парил где-то высоко, беспомощный и невесомый, перед тем как рухнуть в песок. Дальнейшее было делом техники и напоминало любовь. Ньен наседал сверху. Ванглен конвульсировал внизу, жадно хватая воздух ртом. Эта агония могла продолжаться довольно долго, но решалось все в один ослепительный миг.

Их схватки порой начинались ранним утром, а заканчивались на закате, хотя Ванглен хорошо понимал, что Ньен мог бы расправиться с ним гораздо быстрее, если бы не одна особенность. Дело в том, что гигант всегда заканчивал бой одним и тем же приемом — броском через спину. Это был один из самых красивых и самых сложных приемов борьбы, но Ньен умел проводить его практически из любого положения. Достаточно малейшей заминки — не в действиях даже, а в мыслях — и Ванглен взлетал в воздух. Ньен мог бы просто перевести Ванглена в партер и укатать в песок одними накатами, но он заканчивал единоборство только своим любимым броском.

Ванглен прекрасно знал об этом и строил всю свою тактику и стратегию вокруг этого факта. Он много дней размышлял об этом, бесчисленное количество раз прокручивал в голове малейшие нюансы их прошлых схваток, изобретал новые уловки, подбирал сложнейшие комбинации, и все же каждый раз Ньен проводил этот прием неожиданно, неординарно, всегда как-то по-новому, но неизменно красиво и яростно. Ванглен много размышлял над этим приемом и средствами противодействия ему.

В ходе схватки он мог сорвать несколько попыток его применения, что приводило Ньена в полный восторг, от которого он впадал в совершенное неистовство, делавшее его абсолютно необоримым. Сперва Ванглен думал, что этим бешенством Ньен вызывает в себе дополнительные силы, позволяющие ему сокрушить любое сопротивление, но постепенно Ванглен понял, что таким образом проявлялось высшее вдохновение этого могучего борца. Дело было не в том, что Ньен сильнее. Это и так ясно, и колосс мог бы продемонстрировать свое превосходство в силе бесконечным числом других способов. Но Ванглен умел противостоять силе, умел использовать ее в своих целях, и одной силы было недостаточно, чтобы победить его. Поэтому Ньен в первую очередь стремился демонстрировать то, что он умнее, расчетливее и искуснее. Даже в своей необузданной ярости, которая тоже была частью вдохновенного расчета. Он побеждал в своем воображении. Даже то, что он думал в течение схватки лишь об одном приеме, давало ему преимущество. Ведь в то время как Ванглен планировал множество комбинаций, Ньен все время думал об одном и том же. А в Антарктиде, если о чем-то долго думать, то это непременно происходит.