Антарктическая одиссея. Северная партия экспедиции Р. Скотта - [104]

Через день после нашего прибытия Левик с Абботтом и Дикасоном пошли за вещами, оставленными близ поломавшихся саней. Они отсутствовали около трех дней, но ничего примечательного с ними за это время не произошло.

После двух недель отдыха мы начали готовиться к новому походу. На этот раз мне предстояло возглавить восхождение на Эребус. Мы хотели попытаться исследовать старый кратер. Первоначально предполагалось, что со мной пойдут только двое – Дебенхэм и Дикасон, но тут подоспела спасательная партия и к нам присоединились Гран, Абботт и Хупер – итого шесть человек.

Печальная миссия поисковой партии неожиданно завершилась успехом: в 160 милях [257 км] от мыса Хат она нашла в палатке тела капитана Скотта, доктора Уилсона и лейтенанта Бауэрса. Партия забрала записи и геологические образцы, а также большую часть снаряжения группы Скотта, захоронила тела под огромным гурием[95], прочитала над ними заупокойный молебен и предоставила погибшим покой, за который они заплатили такой ужасной ценой. История славного путешествия, записанная самой Южной партией, подробно изложена в официальном издании «Последняя экспедиция Р. Скотта»[96], поэтому я ограничусь тем, что для тех, кто не читал этой книги, приведу несколько выдержек из моего дневника, где говорится о страшной вести, доставленной спасательной партией:

«Вечером пришли Аткинсон, Черри-Геррард и Дмитрий с собачьими упряжками. Они сообщили, что партия с мулами находится в пути. Доставленные ими вести при данных обстоятельствах нельзя считать наихудшими, так как теперь мы располагаем многочисленными доказательствами того, как мужественно погибла Южная партия. В одиннадцати милях [17,7 км] к югу от склада «Одна тонна» спасатели нашли стоявшую еще палатку, где в спальных мешках лежали тела нашего руководителя, Уилсона и Бауэрса.

Они умерли от общей слабости и голода после того, как в течение девяти дней, без еды и керосина, были заперты в палатке пургой. Мертвые, они прижимались к собранным геологическим образцам. Кроме того, большая коллекция лежала на санях, фотографии же они оставили лишь за несколько миль до места стоянки. Из дневника капитана Скотта явствует, что они заметили следы Амундсена на 88° ю. ш. и по ним дошли до полюса, которого Амундсен достиг 17 декабря, то есть на месяц раньше наших людей. На обратном пути погода была вполне сносная, поверхность плато, по которому они шли, также была хорошая, но продвигались они по леднику недостаточно быстро, главным образом из-за падения Эванса. У подножия ледника он упал, получил сотрясение мозга и так и не поправился. Он умер, когда они достигли нижнего склада на леднике.

Когда они вышли на Барьер, положение их с каждым днем становилось хуже. Лед под ногами был неровный, температура упала до -30° [-34,4°C] и иногда даже доходила до -40° [-40°C], облака закрывали небо. Они делали всего лишь по несколько миль в день и с большим трудом дошли до своих складов на 81°30' ю. ш. и 80°30' ю. ш. У всех были серьезные обморожения. Отс, у которого началась гангрена, чувствовал себя обузой для партии. За несколько миль до склада «Одна тонна» поднялась пурга. Отс, обсудив с товарищами положение, очевидно, принял решение пожертвовать собой ради блага остальных. Он сказал товарищам, что выйдет на некоторое время из палатки, ушел в метель, и больше они его не видели. Остальные продолжали упорно идти вперед, непрестанно теряя силы, пока их не заставила остановиться последняя пурга, длившаяся девять дней и прикончившая их. Аткинсон утверждает, что, дойди они до склада, у них все равно не хватило бы сил его отрыть. Их кончина содержит лишь одно, пусть слабое, утешение: я уверен, что более легкой гибели, например от падения со всеми своими материалами в трещину, они сами предпочли бы медленную мучительную смерть, дававшую надежду на спасение их записей и собранных образцов, то есть результатов экспедиции».

В тот вечер, когда возвратилась поисковая партия, мы до глубокой ночи беседовали о всем пережитом. Восхождение на Эребус отложили на один-два дня, чтобы еще пообщаться с товарищами, а Гран и Хупер тем временем подготовились к путешествию.

Второго декабря мы дошли до мыса Ройдс, откуда намеревались атаковать гору. Продуктов взяли на две недели, и именно столько продлился поход. Задержались всего лишь на два дня на высоте 5 тысяч футов [1525 м] над уровнем моря, выжидая, пока рассеются низкие облака под нами, остальное же время неуклонно поднимались вверх. На пути к старому кратеру исследовали нунатак[97] и дали ему название «Пик Дмитрий»[98], а восьмого декабря стали лагерем внутри кратера. Здесь мы провели несколько дней, затем Дебенхэм и Дикасон остались, чтобы закончить нанесение местности на карту, остальные же четверо разделили между собой необходимое снаряжение и пятидневный запас продуктов и начали крутой подъем ко второму кратеру. Стараясь держаться как можно ближе к скалистым ребрам горы, мы поднимались без особого труда, и за три часа дошли до второго кратера на высоте 11,5 тысячи футов [3507,5 м]. Здесь поставили палатку, но из-за холодного южного ветра со снегом были вынуждены на сутки отложить все работы. Примечательно, что на уровне моря температура в эти дни неизменно держалась около -20° [-28,9°С], у нас же в лагере она колебалась между -15° и -36° [между -26°C и -37,8°C]. Иными словами, мы испытывали воздействие температуры на 68° ниже точки замерзания, и это в разгаре лета, тогда как профессор Дейвид застал здесь даже осенью несколько более высокую температуру.