Анри Бергсон - [221]

Бергсон не создал философской школы. Те, кто испытал непосредственное воздействие его идей, не стали его прямыми последователями и проложили свой собственный путь в культуре. Э. Жильсон писал об этом: «Задаваясь вопросом о том, где сегодня ваши ученики, порой совершали ошибку, разыскивая философов, которые повторяли бы то, что вы сказали: но ваши подлинные ученики скорее стремятся действовать так, как действовали вы. Они тоже говорят не об идеях, а о вещах»[692]. Рефреном многих отзывов о философии Бергсона звучит мысль о ее принципиальной oi крытости: Бергсон не создал некоей замкнутой системы, он наметил определенные направления, давшие позже целый калейдоскоп различных философских, и не только философских, идей. В концепции Бергсона философов последующих поколений часто не устраивало то, что было связано с его укорененностью в XIX веке, но многие его представления – например, взгляды на время, опыт, язык – они разделяли. Ж. Ипполит отмечал когда-то, что без Бергсона невозможен был бы французский экзистенциализм, поскольку именно Бергсон пошел до конца в развитии той идеи, что время либо ничего не значит, либо носит творческий характер: по словам Ипполита, эта формулировка представляет универсум как безусловно открытый, с возможностями постоянного творчества[693].

Выше мы говорили о близости некоторых бергсоновских взглядов представлениям современной науки. Вместе с тем, многие идеи Бергсона прозвучали впоследствии и в художественной литературе. В главе 3 мы кратко сопоставили Бергсона и Пруста. Но сходство с бергсоновскими представлениями можно обнаружить вообще в литературе «потока сознания», в произведениях Дж Джойса и В. Вулф, разрабатывавших с помощью собственных художественных и философских средств новую психологию, новый образ человека. Интересный обзор содержится в книге П. Дугласа «Бергсон, Элиот и американская литература», где подчеркивается, что «Бергсон сыграл важную, возможно решающую роль в развитии выраженно “модернистской” философии и литературы»[694], для которой оказались значимыми и его взгляды на время, свободу, намять, открытую историю, и развитая им эстетическая концепция, в том числе идеи о роли художника в мире, о сущности художественного творчества и значении интуиции, и критика языка, призыв к его обновлению путем постоянного обращения к личностному, уникальному опыту. Все эти бергсоновские положения, как показывает Дуглас, повлияли на Дж. Фитцджеральда, Т. Элиота (хотя он позже и критиковал Бергсона, не видя различия между его философией и «бергсопизмом» в негативном значении), Р. Фроста, Г. Стайн, Г. Миллера, У. Фолкнера и др., обновивших с опорой на них художественный метод. Независимо от того, были американские писатели, как, к примеру, Элиот, знакомы с бергсоновской концепцией непосредственно, по лекциям философа в Коллеж де Франс и его сочинениям, или восприняли его идеи через уже насыщенный ими общекультурный контекст, Бергсон повлиял на содержательную постановку эстетических проблем и на словарь литературы модернизма. Учет этого фактора позволяет, полагает Дуглас, лучше понять некоторые моменты в творчестве, например, Фолкнера подчеркивавшего идею континуальности сознания, которая отразилась и в его методе «непрерывной фразы». Встречающиеся порой в критической литературе скептические мнения о переоценке бергсоновского влияния связаны, с точки зрения автора, с неверной, устаревшей трактовкой самой философии Бергсона, в которой часто усматривали иррационализм, разрушение субстанциальных опор сознания и мира, отрицание единства личности и др.

Идеи Бергсона о сущности творчества, об интуиции и «кинематографическом методе» интеллекта сказались на модернистских течениях в живописи; ими вдохновлялся, к примеру, теоретик сюрреализма Лидре Бретон.

Но прежде всего важны, наверно, не столько конкретные линии влияния, сколько то, что учение Бергсона, будучи следствием своеобразного синтеза личностных и социокультурных предпосылок, порождением определенного «духа эпохи», в свою очередь воздействовало на духовную атмосферу последующего времени, изменило сам способ постановки и анализа философских проблем, повлияло на культурную ситуацию в целом, а значит, сделало возможным появление иных культурных феноменов.

Бергсон давно занял свое место в истории философской мысли; присутствует он и в ее сегодняшнем дне, как, впрочем, Платон и Декарт, Лейбниц и Гегель, – все те, кто, несмотря на отдаленность эпох, по-прежнему учит людей мыслить, в ком постоянно открывают что-то новое. Ну, что же – значит, как заметил когда-то по другому поводу сам Бергсон, он находится в хорошей компании.

Приложение Две речи А. Бергсона

Вежливость

Речь при вручении наград в лицее в Клермон-Ферране 30 июля 1885

Думаю, что выражу ваши чувства, юные воспитанники, поблагодарив прежде всего, от лица тех, кто любезно согласился участвовать в этом празднике, выдающегося деятеля культуры, который на нем председательствует. Можно ли не испытывать счастья и гордости, вновь убеждаясь в том, что друзья литературы являются также и друзьями Университета?