Борис Дмитриевич выехал на Кировский. Впереди сомкнутым строем медленно шли поливалки — пришлось сбросить скорость. За Ушаковским мостом поливалки поехали прямо, а Осокин, дождавшись, когда загорится зеленая стрелка светофора, свернул налево, на Приморское шоссе. Из-за поливалок машин на шоссе поднакопилось, и к Лахте неслась уже целая колонна. Какой-то лихач на светлой «Волге», вырвавшись на левую сторону, обогнал колонну, но когда Осокин проезжал пост ГАИ при въезде в Лахту, с этим лихачом уже беседовал инспектор. «Ну что, братец, съел? — усмехнулся Борис Дмитриевич. Не считай себя самым умным!»
Тысячи комаров и мошек роились в тугих лучах фар. «Надо будет, как приеду, сразу помыть машину», — подумал Осокин. Отмывать присохших к лобовому стеклу и радиатору насекомых было делом нелегким и хлопотливым, а Борис Дмитриевич относился к своим «Жигулям» очень бережно и содержал в большом порядке.
За Солнечным он ехал один. Несколько крупных капель ударили в ветровое стекло, и тут же машина въехала в полосу дождя. Остро запахло хвоей, свежестью, начинающими вянуть травами. Мысли у Бориса Дмитриевича разбегались — он с удовольствием думал о том, что день у него свободный, есть время пойти за грибами. Потом ему вспомнилась украденная коллекция Завьялова, и он покачал головой. От Завьялова почему-то проложился в сознании мостик к одной симпатичной девушке, с которой он познакомился недавно на выставке. Звали девушку Мариной, они уже дважды встречались, даже ужинали как-то в ресторане «Горка», и Борис Дмитриевич думал о том, что пора ускорить события. Судя по всему, Марина отнесется к этому благосклонно. «Вот была бы сейчас со мной Марина…» — мечтательно подумал Осокин, и в это время из кустов, в двух метрах от радиатора, выскочил навстречу машине человек. Глухой удар бампера о живое тело раздался раньше, чем нога надавила на тормоз. Осокин почувствовал, что машину заносит на мокром асфальте, и инстинктивно стал отпускать тормоз, чтобы не перевернуться…
Корнилов принял Леонида Ивановича радушно. Усадил в глубокое мягкое кресло у маленького столика, сам сел в такое же кресло напротив. Вынул из кармана пачку сигарет, зажигалку. Молча подвинул Колокольникову. Когда Леонид Иванович закурил, полковник сказал:
— А я вас помню. Когда бы ни приезжал к Грановскому, всегда вы с удочками мне навстречу попадались. Но без рыбы. Не слишком балует Финский залив рыбаков?
— Вы в неудачное время приезжали, — смутился Колокольников. — Скоро вот судак пойдет… — он махнул рукой. — Ну да что я вас отвлекаю! Дело у меня и так какое-то несерьезное. Может быть, и не по вашей части… — Он внимательно посмотрел в лицо Корнилову, стараясь уловить хоть тень недоверия или снисходительности. Но глаза у полковника были серьезные и внимательные.
Совсем успокоившись, Леонид Иванович подробно и обстоятельно рассказал Корнилову обо всем, что произошло вчера на шоссе.
Когда Колокольников закончил рассказывать, Игорь Васильевич встал и, не проронив ни слова, прошелся по кабинету. Потом подошел к столу, сказал по селектору:
— Варя, соедини меня с Сестрорецким ГАИ. И попроси зайти Бугаева.
«Да, мужик серьезный, — проникаясь доверием к полковнику, подумал Колокольников. — Зря словами не бросается». Он и сам не жаловал болтунов. В присутствии краснобаев всегда сникал и замыкался. От любителей поговорить у него болела голова.
В кабинет вошел темноволосый, смуглый мужчина. Моложавый, подтянутый, даже чуть-чуть франтоватый.
— Вызывали, товарищ полковник?
— Знакомься, майор. — Корнилов показал на Колокольникова. — Леонид Иванович интересные вещи рассказывает…
— Бугаев, — протянул руку майор. В это время в динамике раздался голос секретаря:
— Игорь Васильевич, дежурный из Сестрорецкого ГАИ у телефона.
— Семен, — кивнул Корнилов на телефонный аппарат. — Переговори. Выясни, что они знают о происшествии на Приморском шоссе. Какие меры предприняты?
Бугаев снял трубку, а полковник снова сел в кресло напротив Колокольникова. Сказал:
— Не волнуйтесь, Леонид Иванович. Сейчас мы во всем разберемся. Кстати, не хотите сигару? Кубинские чекисты в гости приезжали, подарили коробку.
— Нет. Крепкие они очень, — отказался Колокольников.
— А я иногда балуюсь.
Колокольников разговаривал с Корниловым, а сам поглядывал на Бугаева, пытался уловить по выражению его лица, что там нарассказывают ему сестрорецкие гаишники. Наконец майор закончил разговор и положил трубку.
— Рассказывай, Сеня, — попросил Корнилов. — Чего узнал?
Бугаев пожал плечами:
— Говорят, что был вызов на происшествие, но пострадавшего и никаких следов наезда не обнаружили…
— Больницы обзванивали?
— Обзванивали. Даже в Ленинград позвонили. Считают, что ложный вызов.
— Да как же ложный вызов! — горячо воскликнул Леонид Иванович. — Что я, разве на сумасшедшего похож?! Все своими глазами видел!
— Не волнуйтесь, — Корнилов дотронулся рукой до ладони Колокольникова. — Все встанет на свои места. Лучше уточним некоторые детали…
Колокольникову показалось, что Бугаев посмотрел на него с недоверием.
— Вот вы говорили про чемоданчик, — продолжал Корнилов. — Он тоже пропал?
