Аномия в России: причины и проявления - [43]

который проявился в противоречии между личными смысложизненными ориентациями и установками, предлагаемыми нестабильным обществом в качестве универсальных норм поведения» [10].

В социологической литературе описаны и представлены в динамике все главные типы аномии молодежи, которые систематизировал Мертон — и социальная мимикрия, и девиантное или преступное поведение в борьбе за средства существования, «ресентимент» (озлобление) и мятеж (ориентация на революционное преобразование господствующей системы социальных целей).

Больше всего внимания уделяется преступности как радикальной форме аномии. Мы посвятим ей отдельную главу. Однако, пожалуй, еще более массовой, хотя и не такой драматической, формой является ресентимент — пессимизм и озлобление на общество, совмещение в сознании желания достичь видимого успеха, предписанного господствующей идеологией, с ненавистью к этому недосягаемому успеху, к наложенным на человека социальным ограничениям.

Именно здесь некоторые социологи видят риск обретения большой частью молодежи «негативной идентичности». Сущность ее Д.В. Трубицын излагает так (2010 г.): «В психологии под негативной идентичностью понимают способ самоутверждения подростков посредством демонстративного нарушения правил и норм, отрицательных образцов для подражания, вызывающее поведение. Сущность негативной идентификации — определение содержания коллективного «мы» посредством образа Врага, деление мира на «своих» и «чужих», возложение ответственности за собственные неудачи на коллективного «другого». Признаки негативной идентичности — рост ксенофобии и агрессии в социальных действиях, упрощение картины мира, рост политической демагогии, идеологизация общественного сознания, “коллективный цинизм”» [71].

Некоторые авторы считают даже, что эти множественные разделения и расколы ведут к особой консолидации людей в общности — на основе страха и цинизма. Это нечто вроде парадоксальной «солидарности в аномии». Эта концепция негативной мобилизации изложена в статьях и сборнике Л.Д. Гудкова [72]. В аннотации сказано: «На основе анализа данных мониторинговых исследований сначала ВЦИОМ, а затем Левада-Центра автор описывает феномен негативной мобилизации. Под ним он понимает механизм интеграции населения на основе процессов роста диффузного массового раздражения, страха, ненависти, сопровождаемых чувствами общности на основе появления «врага», при перспективах нежелательного развития событий, чреватого утратой привычного образа жизни, престижа, авторитета, дохода, статуса, девальвацией групповых ценностей и т. д. Отмечается крайняя неконструктивность и опасность для общества такого типа консолидации, блокирующей реальные поиски путей выхода из кризиса. Возникающее в результате негативной мобилизации общественное сознание представляет собой состояние моральной дезориентированности, неспособности к какой-либо практической оценке, кроме нигилистической: «Чума на оба ваши дома». Негативная мобилизация провоцирует крайний цинизм, оставляет после себя выжженное ценностное пространство, в пределах которого невозможны никакие смысловые инновации, энтузиастический подъем или позитивная гратификация».20

Рассмотрим теперь тот культурный сдвиг, который толкнул массу людей к типичной аномии обездоленных — пренебрежению установленных правовых и моральных норм.

Глава 7. Кризис культуры как генератор аномии

Человек создан (преображен из животного) культурой. Первое дело культуры — дать нам знания, умения и мотивы, чтобы жить в обществе и непрерывно создавать его. Культура дает нам квалификацию — быть членом общества. Она загоняет нас в рамки норм, дисциплины, как при обучении ребенка и подростка, а позже рабочего, врача и др. Культура вбивает в нас множество табу и запретов, подчиняет цензуре.

Во время перестройки и реформы главным объектом идеологического воздействия было культурное ядро советского общества. При достаточной глубине его разрушения терял связность и волю советский народ, а значит, можно было ликвидировать СССР, сменить политическую систему, произвести передел собственности и кардинальное перераспределение доходов.

Удар был нанесен столь сильный, что была повреждена культура России в целом, во всех ее элементах и связях. Более того, были запущены механизмы разрушения культуры, которые вошли в режим самовоспроизводства и даже самоускорения. Поэтому одним из срезов системного кризиса, в который погрузилась Россия в 1990-е годы, был кризис культуры. Когда культурный кризис затягивается, общество переживает болезненный период деградации нравственных и правовых норм (аномию). Выделим проявления этого кризиса, которые непосредственно воздействуют на нормативную систему общества.

Кризис культуры всегда связан с кризисом ее философских оснований. В центре любой национальной культуры — ответ на вопрос «Что есть человек?» Тысячу лет культурное ядро России покоилось на идее соборной личности. Человек человеку брат! Общество усложнялось, эта идея изменялась, но ее главный смысл был очень устойчивым. В нашей культуре был закрыт вход мальтузианству, отвергающему право на жизнь бедным. И вдруг культурная элита в конце XX века впала в дремучий социал-дарвинизм, представив людей животными, ведущими внутривидовую борьбу за существование.