Аномальщики: Мутный Лес - [4]

– А-а-а! – послышался сдавленный девичий крик. – А-а-а…

Назаров, предварительно сняв карабин с предохранителя, бросился – со всех ног – вперёд.

Натка крепко прижималась рюкзаком к гладкой базальтовой скале, а в её огромных серых глазищах плескался липкий ужас.

– Т-т-там, впереди, за к-к-камнем, з-з-змея, – подрагивая побелевшими губами, сообщила девушка. – П-п-переползает через т-т-тропу.

– Змея? И только-то? Подумаешь. Ваш разлюбезный начальник метеостанции предупреждал о таком варианте.

– Оч-ч-чень большая з-з-змея. Ог-г-громная…

– Ладно, стой здесь. Проверю.

Пашка осторожно выглянул из-за рваного ребра скалы и, длинно вздохнув, признал:

– Действительно, блин горелый, здоровущая. Длинная-длинная, иссиня-чёрная, толщиной с мою ногу. А хвост украшен…э-э-э, уродливым тёмно-коричневым наростом, слегка напоминающим огромную сосновую шишку.

– Ч-ч-что же теперь д-д-делать? А, П-п-павлик?

– Ничего особенного делать не будем. Просто подождём немного…. Эй, кыш отсюда! Уползай, морда наглая! Кыш! Уползай…. Ну, вот, путь открыт. Шагаем.

– Уверен?

– На все сто. Я же тебе русским языком толкую – змея уползла.

– А почему она – такая большая? Натуральная анаконда из субтропических южноамериканских джунглей…. Разве в северных лесах Республики Коми водятся анаконды?

– В аномальных зонах всякое возможно. По крайней мере, так наш Палыч излагает…. Слушай, сокурсница, а для чего ты попёрлась с нами? Сидела бы себе на мамкиной комфортабельной даче под Питером и горя бы не знала. Высоты боишься. Змей опасаешься.

– Надо было, вот, и попёрлась, – неожиданно разозлилась Наталья. – Тебя, охламона широкоплечего, забыла спросить. Шагаем…. Кстати, рельеф местности устойчиво идёт на подъем. Мох уже не качается под ногами. Так что, можно идти рядом…

Тропа неуклонно и планомерно поднималась вверх. Вскоре исчезли пышные мхи и цветные лишайники, а им на смену пришли разлапистые буро-зелёные папоротники. Да и лес из хвойного постепенно преобразовался в смешанный.

– Дымком пахнет, – встревожено задёргала крыльями носа Натка. – Всё сильнее и сильнее. А ветер, как раз, дует в нашу сторону…. Впереди бушует страшный лесной пожар? Может, ускоримся и догоним наших?

– Догоним, – мельком взглянув на наручные часы, пообещал Назаров. – Через двадцать пять минут. Никак не позже.

– С чего бы такая точность?

– С того самого, что на четырнадцать ноль-ноль наш проводник назначил обеденный привал. Он, понятное дело, задавака и пижон, каких ещё поискать. Но все обещания, похоже, держит. Так как является законченным педантом. Опять же, армейское прошлое…

В тринадцать пятьдесят пять, обогнув несколько огромных корней-выворотней, они вышли на плоскую вершину холма. Здесь вовсю гулял холодный северный ветер, наполненный чуть горьковатым дымным привкусом, зато слепни, мошкара и гнус отсутствовали.

– О, весь отряд в сборе, – наскоро отдышавшись, обрадовалась Наталья. – Действительно, намечается привал, причём, совместно с сытным обедом. Как же я проголодалась! Словно самка песца на излёте суровой чукотской зимы. А как устала – словами не передать…

Иван Палыч, заложив руки за спину, сосредоточенно рассматривал трёхметрового деревянного идола, вырезанного из толстенного соснового бревна и установленного в самом центре вершины. Идол был вкопан в землю и для пущей надёжности обложен – в несколько рядов – крупными серо-розовыми валунами. Близнецы Петровы, достав из рюкзаков походные котелки, отправились вниз по склону, где – по всей видимости – располагался родник с чистой водой. А Сергей и Лиза, о чём-то тихонько переговариваясь и негромко пересмеиваясь, разводили костёр.

– Перекусить, конечно, не помешает, – стараясь не смотреть в сторону костра, согласился Пашка. – Воркуют, понимаешь, словно влюблённые голубки.

– Это точно. Ситуация – прямо как в той песенке.

– В какой?

– Из знаменитого кинофильма – «Большая перемена», – печально усмехнулась Натка. – Неужели не смотрел? Темнота ты, Павлик, беспросветная…. А песенка такая, слушай. Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто – не совпадает. Я за тобою двигаюсь тенью. Я привыкаю – к несовпаденьям…

– К чему это ты, Птичка? – непонимающе нахмурился Назаров. – Рифмованными шарадами, вдруг, заговорила.

– Не обращай, соратник, внимания. Это я так. Видимо, от навалившейся усталости.

– Ну-ну…

Он, сбросив с плеч тяжёлый рюкзак, подошёл к деревянному идолу.

Идол загадочно молчал. На северо-западе, где располагалась конечная точка их маршрута, простиралась – до самого горизонта – тёмно-зелёная тайга. А на севере в безоблачное голубое небо плавно поднималась, хищно изогнувшись крутой дугой, широкая полоса бело-серого дыма.

– Это что, такой сильный лесной пожар? – спросил Пашка.

– Не угадал, юноша. Самые обыкновенные дымокурни, – отозвался Профессор. – Зыряне[1] жгут мокрый хворост и сырой зелёный мох, чтобы отпугивать от домашних северных оленей гнуса, комаров и прочую наглую мошкару. К посёлку Мутный Материк, как-никак, приписано ООО «Северный», самое крупное оленеводческое хозяйство в Республике Коми…. Видел по дороге что-нибудь странное и необычное?

– Ага. Трёхметровую змею. Толстенную, чёрную, с уродливым наростом на хвосте. Вам, случайно, не попадалась?