Аномальщик. Часть 1 - [25]

* * *

Всего три дня здесь. Но ощущение, будто городская жизнь, это сказка. Сон, приснившийся поутру, и до сих пор иногда вспоминающийся под шелест древесных крон…

Я поймал себя на мысли, что не вижу ничего необычного в том, что уже две ночи сплю в лесу, при не такой уж и высокой, больше, даже очень невысокой, температуре. Ночевал я уже до того, пару раз в палатках. Те ощущения были просто непередаваемы. Оба раза, вставал, будто ночью меня дубасили, оба раза изрядно замерз, хоть дело и было летом. Сейчас же никаких отрицательных ощущений, более того, вставал я часов в семь утра и что немаловажно сам, чего раньше я за собой не наблюдал никогда. Считаю себя характерной «совой», а вот, поди ж ты…

Самочувствие при этом было просто превосходное, чувствовал себя свежим, полным сил, голова была ясная, как после отпуска. Может это рыскание по лесам окрестным так благотворно влияет?

В общем, даже если и не принимать во внимание, определенный интерес, что проснулся у меня в связи с последними событиями, я отдохнул так, что можно плюнуть на очередной отпуск. Такое, очищение что ли, я чувствовал только раз в жизни, после месяца в санатории «Самоцвет»…

То есть удался отдых на все 200 %. Но было еще одно ощущение. Несмотря на весь свой скептицизм, я чувствовал, что прикоснулся к чему–то такому, очень невероятному, чудесному. И, несмотря на мое критическое отношение к таким вещам, все это, помимо моего желания, входит в мою жизнь.

Вообще я чувствовал иногда каким–то раздвоенным. Одна часть меня, сходу отвергала все, что видела и слышала, называя это выдаванием желаемого за действительное. Приводила неопровержимые доводы, в поддержку своей позиции. В общем, была активно — критической.

А когда факты и доводы кончались, еще один, очень тихий голос(нет со мной никто не говорил, просто приходили еще мысли) ни в чем не убеждая, напоминал, что я видел это все своими глазами. И коль, я видел это, то и остальное, как минимум частью, имеет место быть. И рациональная, думающая часть меня, не находилась, что сказать…

… Ноги еще гудели, после марш–броска, что мне устроил Леший. Вот и спрашивай его после этого о чем–нибудь. Возьмет снова, вместо ответа, ломанет по перелеску. Но если он думает, что я забыл, о чем мы говорили, то он глубоко ошибается.

После ужина, Леший сам подсел ко мне. Отпивая чай из кружки (кстати, он уважал крепкий, заваренный из «рассыпного» листа, а не пакетики), он просто сидел рядом, ничего не говоря и не спрашивая. В левой руке, между пальцами дымилась сигарета.

Допив чай, он посидел еще некоторое время молча. У меня, несмотря на всю мою решимость поспрашивать, сейчас это делать, не было никакого желания. Вот не было и все. Тем неожиданнее прозвучал вопрос Лешего:

— Тебя ничего не напрягает? — сказал он, все также смотря перед собой.

— А что должно напрягать? — ответил я вопросом.

— Все это, — обвел он рукой вокруг. — Лес, мы, места.

Про места, это он очевидно аномалии в виду имеет.

— Поначалу. А теперь, либо я начинаю привыкать, либо это шок, и скоро я расплачусь.

Леший чуть улыбнулся в ответ.

— А ты задавал себе вопрос, почему? Почему ты начал к этому привыкать?

— Человек ко всему привыкнуть может, — решил я блеснуть умом. — Даже к боли.

— Отчасти я с тобой соглашусь, — ответил Леший. — Но поверь, к этому нельзя привыкнуть.

— К чему же?

— К тому, что ты узнал за это время.

— Но я же вот, привыкаю. Хоть и диковато это все, но все–же.

— Да. Только ты не ПРИВЫКАЕШЬ, а ПРИНИМАЕШЬ. Большая разница поверь. Твоему мозгу приходиться принимать такую данность, что он не всегда теперь сможет управлять даже самим собой.

Он пристально взглянул на меня.

— Даже этот факт, не вызывает у тебя отторжения, — он отвел взгляд. — А между тем, да будет тебе известно, это не есть нормально.

Я с удивлением покосился на него. Кто бы рассуждал про норму, так только не он!

— Знаешь, как обычно реагируют люди на то, что довелось увидеть и испытать тебе? — продолжал Леший. — Посылают. Далеко и надолго. Просто не принимают это. Даже увиденное собственными глазами, они воспринимают, как хитрый фокус или обман зрения. Галлюцинацией, в лучшем случае.

Он вздохнул, поставил кружку на землю, рядом с собой.

— А так воспринимают это, только те, кто готов к этому. Кто и раньше задумывался над тем, почему так однобоко, так коряво объяснен этот мир теми, кто считает себя знающими.

— Ты думаешь, я такой?

— Я не думаю, я убедился.

— Но… — я запнулся. — Не могу понять. Как же можно отрицать очевидное?

— Вот так, — ответил Леший. — Вспомни, ты сам недавно оказался в таком положении.

— Это когда? — удивился я.

— Сегодня утром. Когда мы еще туда шли. Вспомни.

Я напряг память. И вспомнил. Вот как, значит…

— Обычный человек никогда не поймет Сильного. То, что очевидно для него, просто непонимаемо с точки зрения логики того, кто слабее.

— Сильного?

— Да. Я предпочитаю такой термин, для обозначения, таких как мы.

Он встал и, бросив на меня быстрый взгляд, сказал:

— Тебе еще много предстоит узнать. Тебе понравиться. Ты же любопытен, — Леший позволил себе легкую улыбку. — К тому же, теперь ты уже не сможешь от этого отказаться…