Аномальная зона - [9]

– Запасливый парень, – хмыкнул генерал, – на сорок с лишним лет махорки заначил.

– И еще. Самое любопытное, – извлёк из папки последний листок Титаренко. – В шве телогрейки погибшего обнаружена записка следующего содержания: «Предоплата за продукцию согласно ранее оговорённого перечня. Маршрут и время доставки определите с курьером. Благодарим за сотрудничество». И всё. Ни даты, ни подписи. Остаётся предположить, что курьер нёс золото как плату за неизвестный нам товар. Мы передали записку нашим экошникам. Согласно их экспертному заключению, текст выполнен на пишущей машинке «Москва» образца 1938 года. Писчая бумага, на которой отпечатана записка, изготовлена в тридцатых годах прошлого столетия.

Закончив доклад, Титаренко застыл, сосредоточенно глядя перед собой.

– Значит, что мы имеем? – нахмурился генерал. – Неизвестного сорока пяти лет, читающего газету за 1952 год, курящего махорку, произведенную не позднее 1966 года, несущего неведомо кому записку, напечатанную на машинке и на бумаге тридцатых годов, и волочащего на себе десять килограммов золота, которое добыто в Острожском районе, возможно, в 1950 году и месторождения которого, как уверяют учёные, там сейчас нет. Он что, музей ограбил? А может, клад середины прошлого века раскопал? С махоркой и золотом…

– И запиской, в которой благодарят за сотрудничество, судя по датам, с загробным миром, – не выдержав, опять вставил Фролов.

– Да уж… Задача со многими неизвестными, – скорбно потупился Титаренко.

Березин, зардевшись от гнева, посмотрел на оперативника. Потом перевёл взор на начальника УГРО. И отчеканил:

– Приказываю вам, товарищ полковник, эту задачу решить, все неизвестные моменты установить и доложить мне лично в десятидневный срок. Вы свободны. Время пошло. А вам, товарищ капитан, – добавил он вслед, – не мешало бы посетить парикмахера. Укоротить волосы, а заодно и язык.

– Слушаюсь! – преданно глянул на него, вытянувшись по стойке смирно, Фролов. – Разрешите идти?

– Валяйте, – раздражённо махнул рукой генерал…

– Всё понял? – обернулся к капитану полковник минуту спустя, когда они, миновав приёмную, шагали длинным коридором управления. – Я тебя специально с собой на доклад прихватил, чтобы ты лично убедился, в каких условиях твоё непосредственное начальство работает. И как с нами разговаривают. А когда надумаешь в очередной раз права качать насчёт ненормированного рабочего дня да неиспользованных отгулов, вспомни, что и со мной в высоких кабинетах не церемонятся. Десять дней на всё про всё, и ни на сутки больше! С генералом ведь не поспоришь! Сказано «люминий» – значит, «люминий»!

– Поговорил – как дерьма наелся, – скривился Фролов. – Добью три года до пенсии – дня не задержусь в органах. Уйду к чёртовой матери!

– Куда? В частную охранную структуру? Там такой же наверняка сидит. Хозяин. Будешь ему дверцу в машине открывать и в глазки заглядывать. Здесь хоть государева служба… А генералов таких я знаешь уже сколько пережил? И этот, помяни моё слово, через годик-другой куда-нибудь сгинет… – А потом, покосившись на капитана, – спросил вдруг: – Ты, Никита, извини, конечно, за бестактный вопрос, у нас кто по национальности?

Тот развеселился искренне:

– Монголоид! Мне в школе за внешность пацаны кликуху Монгол дали. А вообще-то мать хохлушка, отец – якут. А я по паспорту русский. Был. В нынешних-то паспортах национальности не указывают!

– Вот и добро, – думая о чём-то своём, рассеянно кивнул полковник. – За аборигена-таёжника сойдешь. – А потом, помолчав, добавил неожиданно: – Собирайся-ка ты, брат, в служебную командировку. Поедешь в Острожский район. Экипируйся соответственно – ружьишко, патронташ… Шкур каких-нибудь зверушек на складе из конфиската прихвати – вроде продаёшь или меняешь…

– Так зверя-то зимой бьют, а сейчас лето, – подначил его Фролов.

– Ну, не знаю. Сообрази что-нибудь для вхождения в образ. Вам, якутам, видней…

6

Несмотря на неплохую оперативную осведомлённость благодаря агентуре, внедрённой в наиболее крупные организованные преступные группировки, действующие на территории края, ни полковник Титаренко, ни тем более капитан Фролов предположить даже не могли, какие могущественные силы окажутся заинтересованными в исходе намеченной ими операции.

Между тем сразу после состоявшегося разговора с подчинёнными Березин распорядился подать машину и, небрежно бросив секретарше: «Я поехал в подразделения», убыл в неизвестном направлении.

Впрочем, если бы кто-то задался такой целью, конечный пункт маршрута поездки легко было бы проследить. Поколесив по городу, генеральский джип вырвался на окраинный простор и помчался по автотрассе в пригородный элитный посёлок. Здесь он свернул на одну из пустынных и тихих улиц, застроенных двух– и трёхэтажными коттеджами за высокими, чугунной вязи заборами, с изумрудными лужайками и благоухающими цветочными клумбами, кое-где даже с будочками и строгими охранниками у ворот, и остановился, пожалуй, у самого крутого из них. Здесь и травка на лужайке была поизумруднее, чем у соседей, тщательнее выстрижена, и цветы в клумбах пороскошнее и поблагоуханнее, а у кованых ворот с перегораживающим въезд нежеланным персонам шлагбаумом застыли сразу два охранника в черной униформе. На джип мгновенно пристально уставились, с жужжанием повернувшись в его сторону, как пулеметы на турелях, две видеокамеры.