Аномалии родительской любви - [39]

Взрослые люди также часто могут использовать подобный шантаж по отношению к своим близким. При этом их арсенал способов воздействия может быть более утонченным. Вовсе необязательно так уж явно брать и убивать себя (тем более и грех-то какой!). Но можно тяжело заболеть и дать понять членам семьи, что в этой болезни их вина. Я снова вспоминаю один случай из своей практики.

Я консультировал женщину, больную раком. Ее болезнь зашла уже достаточно далеко. Что меня более всего удивило в ходе нашей беседы, это то, что она пыталась найти с моей стороны подтверждения в том, что в ее болезни виноват муж. При этом казалось, что ее совершенно не интересуют возможности собственного исцеления. Собственно свой приход на консультацию она обрисовала так, что это муж ее послал, потому что считает, что она сама себя довела до болезни. Она же рассказала длинную историю об их неудачной семейной жизни, о том, как он изменял ей, бил ее и т. п. Ее главный вопрос был: «Могу ли я сказать мужу, что со мной все в порядке?». Подтекст, который звучал при этом: «Если со мной все в порядке, то это значит, что не я виновата в своей болезни, а ты меня довел до этого». Получалось, что она, разрушая себя (я имею в виду не только болезнь, но и отсутствие желания выздороветь), как бы наказывала мужа за его нелюбовь к ней.

«Я тебя заставлю убить меня». Когда ребенок живет в ситуации насилия, то приходит в отчаяние от нестерпимой боли. Ему кажется, что для него единственный выход — умереть, чтобы освободиться от страданий. Когда такой ребенок вырастает и уходит из семьи, ему очень трудно адаптироваться в жизни. Детская боль в нем настолько сильна, что она продолжает руководить им и в дальнейшем: он не доверяет другим людям, у него с трудом складываются взаимоотношения, ему сложно на работе. Страдания как бы наслаиваются одно на другое, и желание умереть укрепляется. Но он не решается сам на себя наложить руки, а пытается подставить себя смерти, как бы прося у кого-то другого: «Убей меня». Это очень похоже на ситуацию, когда безнадежный раковый больной желает только одного — быстрее прекратить свои страдания и просит других людей помочь ему в этом. Поиск смерти у такого человека будет выглядеть следующим образом: он будет регулярно ставить себя в опасные для жизни обстоятельства; может выбрать опасную работу, совершать ночные прогулки в опасных местах, ввязываться в уличные драки, садиться в нетрезвом виде за руль автомобиля и т. д. От него можно услышать много историй о том, как он чуть было не погиб, которые он рассказывает очень весело, хотя на самом деле ничего веселого в них нет.

«Не сближайся»

Недостаток физического контакта и словесного одобрения со стороны родителей в адрес ребенка приводит к тому, что ребенок воспринимает такое их поведение как сообщение «не сближайся». Аналогичная реакция может возникнуть, если ребенок, в результате смерти или развода, теряет одного из родителей. При этом он как бы говорит себе:

— Терять того, кто тебя любит, очень больно. Если другой человек все равно уйдет от меня, зачем мне снова испытывать эту боль.

Смысл поведения, основанный на предписании «не сближайся», сводится к тому, чтобы всегда оставаться на большой дистанции от других людей, не проявлять к ним любви, а также не принимать любви с их стороны. Это в свою очередь приводит человека к отчужденности и одиночеству.

«Не будь значимым»

Это предписание передается тогда, когда взрослые снижают своими словами или действиями значимость ребенка: «Дети должны знать свое место», «Ты из себя еще пока ничего не представляешь», «Ты еще слишком мал», «Ты не заслуживаешь столько внимания» и т. п. Оно глубоко уходит корнями в нашу культуру, в которой существует традиция воспринимать ребенка как еще неполноценного взрослого человека, а не самостоятельную личность со своими правами, интересами и индивидуальными особенностями.

В семьях, декларирующих подобные принципы, дети как бы мешают родителям, которые озабочены своими делами и проблемами. Для них наиболее удобный ребенок тот, которому ничего не нужно, и который ничего не хочет. Но таких детей не существует. Поэтому когда ребенок проявляет те или иные свои потребности и при этом привлекает к себе внимание, такое поведение сильно раздражает родителей, и они в той или иной форме говорят ему: «Неужели ты не понимаешь, что нам сейчас не до тебя, что наши дела поважнее, чем твои капризы». Тогда рано или поздно ребенок решает: «Чтобы мама с папой любили меня, надо быть тихим и скромным, не проявлять себя».

Воспитанные на основе такого предписания дети обычно вырастают с убеждением, что их мнение или их интересы в ситуации не заслуживают внимания, и что мнения и интересы других людей гораздо важнее. Поэтому они постоянно жертвуют своими потребностями во имя чужих. Здесь следует отличать здоровый отказ от эгоизма, основанный на уважении к интересам другого человека и осознанной жертве своими интересами во имя заботы о нем, от невротического альтруизма. В основе последнего лежит не сознательный, не добровольный отказ от своих интересов, а вынужденный, вызванный страхом, что другие их отвергнут, точно так же, как делали это их родители. Показной альтруизм при этом имеет скрытую цель — заслужить одобрение за принесенную жертву. Опять же действует типичная семейная схема: если ребенок был не заметен и не привлекал к себе внимания, это вызывало одобрение родителей (если можно считать одобрением отсутствие раздражения и недовольства).