Аннстис. Возвышение - [12]

Удивленный маг, вынул кинжал из сердца и с размаху всадил его в голову, пробивая височную кость. Как правило, для живых это был идеальный аргумент, чтобы затихнуть навсегда, что там, даже для простейшей нежити этого было вполне достаточно для упокоения. Мозг больше не подавал сигналы органам, дыхательный рефлекс перестал существовать, грудная клетка замерла, а телу снова стало грозить разложение. Но вместо этого в крови начался процесс электролиза и выделения кислорода, моя тушка опять упорно отказывалась подыхать, а у мага, похоже, случился приступ зависти, когда легкие заработали после изъятия инородного предмета из моего многострадального мозга.

— Как долго продержится защита? — позабыв обо всем, с трепетом спросил маг.

— … — непонимающе молчали старейшины.

— Как долго «злой дух» будет заперт? — поправился он.

— Годы! — с гордостью ответил доносящийся со всех сторон, недоумевающий над случившимся голос.

— Я обязательно должен все изучить…

На этот раз Старейшины долго сохраняли молчание, сейчас даже они не могли объяснить, что происходит, ведь прежде подобного не случалось никогда, и любое, абсолютно любое живое существо покорно отдавало жизнь алтарю. Ничему живому не чуждо любопытство, а, несмотря на преклонный возраст, старейшины были все еще живы, а потому не удивительно, что они удовлетворили просьбу мага.

— Изучай, — донеслось отовсюду.

«Что?! Я не лабораторная крыса, чтобы меня препарировать! Я слишком молод, чтобы подыхать!» — но никто меня не слышал. Пожалуй, в такой заднице я оказался впервые…

* * *

Отступление, Крис.

После того, как эльфа перенесли на нижние уровни, где в загоне своего часа ждало пленное «мясо», любопытный маг начал исследовать предел подопытного… тела. Нет, это было не праздное любопытство, вернее не только любопытство, здесь была замешана еще и зависть. В ход пошли порезы, которые быстро затягивались, колотые, рваные и рубящие раны, ожоги, переохлаждения, переломы, яды. Он даже позволил дежурному палачу вырезать понравившийся кусок мяса для трапезы. Дело дошло вплоть до заклятия быстрого старения, но эльф жил, а маг дрожащими от восхищения руками не останавливаясь делал пометки в своем блокноте. А эльф, тем временем, продолжал подрагивать всем телом в медленной агонии. Медленно иссыхали и рассасывались мышцы, кожа становилась пергаментно тонкой, ярко выраженно начали выступать суставы и ребра. Организм пожирал сам себя в попытке удержать жизнь своего хозяина, еще немного и она бы покинула это изможденное до предела тело, но маг нашел в себе силы остановиться. Он не мог поверить собственным глазам. Кто? Кто настолько искусно смог изменить обычного эльфа, чтобы сделать это совершенное создание воистину бессмертным?

В душе Криса горел азарт, многое из того, что сегодня увидели его глаза, применить на себе он не сможет никогда, не тот уровень, но кое-что удалось усвоить. «Злой дух» запертый внутри, или же скорее демон, которого бездарные орки упорно именуют тьмой — кроме него ни кто не смог бы сотворить подобное, а значит и ответы стоит искать не столько на лабораторном столе, сколько в круге призыва. Придя хоть к сколько то удовлетворительному итогу, Крис в очередной раз начал проверять состояние подопытного и разнообразия ради сделал это «по старинке», как, бывало, делали знахари. Вначале маг нащупал пульс, а затем понаблюдал, как мерно поднимается и опускается при дыхании грудь — на удивление все было в норме.

На последок подняв присохшее к коже веко, Крис в ужасе бросился в сторону. Светло-зеленые эльфийские глаза, казалось, смотрели в самую душу, настолько глубоко, что спину пробирал могильный холод, эти глаза… они смотрели с холодной ненавистью, как на врага, который неминуемо должен стать пищей. Подобный взгляд он видел лишь однажды, на боях, когда обезумевший от побоев и голода пес рвал на части своего хозяина. Тогда вместо грызни двух волкодавов разыгралось совершенно иное действо, а у того пса был именно такой пронизывающий безумный взгляд расчетливого убийцы. Маг ополоснул лицо водой из стоящей в углу бочки, прогоняя наваждение.

«Это неподвижная оболочка, овощ, который не в состоянии пошевелить и пальцем», — успокаивал себя маг. «Но боги, что же за тварь запечатали в этом теле старейшины, если даже тень его присутствия нагоняет ужас?» — про себя думал Крис. Но желание понять, как бесконтрольная плоть может так быстро, а главное правильно регенерировать, занозой засела в голове, а зависть распространялась по венам, как вирус. И исключительно чтобы успокоить расшатавшиеся за время пребывания в пещерах нервы, Крис нацепил на шею эльфа ошейник, что обычно одевают на заключенных магов, когда хотят, чтобы они и дальше оставались заключенными.

— На сегодня я закончил. — Сказал маг палачу орку и удалился.

* * *

Анст

Я научился смотреть на мир отстраненно, сквозь призму безразличия, словно все плохое происходит не со мной, не панацея, конечно, но мне помогало. Находиться запертым в ловушке, знать, что твое тело медленно приближается к пределу и не иметь ни единой возможности помешать — это может свести с ума, если на этом зациклиться. Из меня сумели сделать подопытное животное, и кто? Тупые орки! А в настоящий момент они упорно ищут наилучшее средство, чтобы окончательно меня добить. Ну, млять, извините, что разочаровываю! Я как бы немножко бессмертен! Так. Спокойнее, Анст, спокойнее, месть — это блюдо, которое принято подавать холодным.