Anno domini - [54]

Перечитав свое послание несколько раз, сделав некоторые исправления, Вадим поехал на почту, вложил все в конверт и отправил на почтовый адрес Кабинета Министров.

Глава 13

Александр Петрович — отец Вадима разговаривал с главой районной администрации Сергеем Шинкаревым, тем самым, который был на первом приеме нового губернатора, проведенном в бане у Вохи. Разговор только успел начаться, когда у того, словно целый оркестр, заиграл мобильный телефон. Нажав кнопку, Шинкарев услышал голос губернатора.

— Здравствуй, Валентин Михайлович, — поприветствовал он Денисова, — а что это ты на мобильный звонишь? Что-то срочное?

— Да не то что срочное, но тревожное. Как там у тебя дела?

— В порядке! — он поднял глаза на посетителя, прикрыл трубку рукой и попросил оставить его в кабинете одного.

Александров-старший вышел в приемную и присел на стул. Секретаря не было на месте, и он осмотрелся по сторонам, бросив взгляд на потолок, который не мешало бы уже побелить. В памяти его всплыл кабинет, в котором недавно работал его сын на фирме Корнеева. Разве можно было сравнить эти два помещения? Там в области весь офис был наполнен изысканностью. Подвесные потолки со встроенными светильниками, штукатурка на стенах специально словно состарена и не мажется — он пробовал, полы из какого-то нового материала, названия которого он никогда не слышал, но покрытие очень похоже было на добротный паркет. Все плинтусы, двери, мебель — все было подобрано в цвет, а формы сливались в гармоничную официальность, пропитанную теплом. В кабинете же председателя и тем более в приемной все оставалось таким же примитивным, как и десять лет назад, и даже раньше — еще при Союзе. «Все-таки, что значит не свое!» — подумал про себя бывший участковый инспектор.

— У меня все нормально, Валентин Михалыч! Осваиваюсь потихоньку. А что тревожного? — продолжил Шинкарев, когда посетитель закрыл дверь.

— У меня на прием записано несколько человек из твоего района, и все по факту коррупции в местной власти. Три жалобы на тебя и одна на преда поссовета. Кто там у вас в поссовете?

— Бывший начальник милиции. А кто на меня жалуется, фамилии записаны?

— Да я-то еще не принимал никого. Только рассматриваю списки на прием. Здесь Васильева Н.А., Цыба В.Н. и Горбыль В.В. Ну и фамилии! Знаешь таких?

— Та-а-ак! Васильева — это фермер. Она пайщиков потеряла — они к нам ушли со своими паями. Я этой суке объяснял, что это их личное дело, но она и слушать ничего не хочет, орет, мол, деньги заняла под будущий урожай, а теперь без земли осталась. Да сам пообщаешься с ней — все поймешь. Она считает, что я своей должностью их вынудил перейти.

— На твою фирму перешли?

— На мою, но я там официально не фигурирую. Она, вообще, на чужих людей записана.

— А много земли?

— Всего восемьсот гектаров. Говорить не о чем. Нет, тут я чист!

— А Цыба?

— Цыба — это алкаш местный. Он межу делит с соседом — таким же конченым, как и он. Этого сразу можешь гнать. А третий — председатель колхоза. Одного из двух, оставшихся в районе. У нас с ним чисто коммерческий спор: я ему давал топливо под будущий урожай, а когда пришло время расплачиваться, эта мразь решила цену поднять на подсолнечник. Ну, я ему популярно и объяснил, что так дела не делаются. Стукнул пару раз в пузо. Ничего криминального. Он тогда притих — это ж еще осенью было. Я просто коммерсантом был. А теперь, сволочь, видно, отомстить решил. Ну, послушай, что он тебе наплетет.

— Почем ты у него семечку забрал?

— Валентин Михалыч, я не помню. Да какая разница?

— Не мути! Почем?

— По пятьсот пятьдесят!

— А все почем сдавали?

— По девятьсот.

— Много семечки?

— Тысяча двести тонн!

— Это ж, наверное, весь его урожай?

— Ну, не весь. И, вообще, они в основном пшеницу сажали в том сезоне. Пшеницу я не трогал.

— Понятное дело! Еще бы ты и пшеницу трогал! Ты и так только на разнице заработал, — губернатор сделал паузу, чтобы посчитать на калькуляторе, — у меня получилось четыреста двадцать тысяч. Понятное дело, что он теперь тебя в коррупции обвинит!

— Михалыч, неблагодарное занятие считать чужие деньги!

— Ладно, успокойся! Кто такой Александров и почему он недоволен предом поссовета?

— А-а, так это Александров с жалобой к тебе! Бывший мент на бывшего мента жаловаться пришел. Он сейчас у меня в приемной сидит. Мы еще не успели поговорить — ты позвонил.

— Сергей Васильевич, попытайся с ним на месте решить, чтобы сор не выносить из избы. И, вообще, Сережа, прошу тебя, будь потише. Не в твоем положении сейчас воду мутить! Оставь на время бизнес. Позанимайся общественной работой.

— Валентин Михалыч, ты же видишь — ни одной жалобы по теме. Все — старое. Не переживай! Мы сейчас ДК начнем ремонтировать. Работа пойдет! Кстати, ваша тротуарная плитка понадобится! — попытался задобрить губернатора Шинкарев.

— Ладно, все! С плиткой решим. Удачи тебе! Пока!

Шинкарев положил трубку на стол, нервно прикусил нижнюю губу и сжал правый кулак так, что затрещали суставы.

— Суки, нашли коррупционера, б…! Я вам покажу, что такое коррупция! Александров, заходите! — крикнул он через закрытую дверь.

Накануне этой встречи отец позвонил Вадиму сильно возбужденный.