Anno domini - [48]
— Нет такой суммы! Более того, — Вадим рассмеялся, — чем больше сумма — тем мне противнее ее взять!
— Маленькую — оскорбительно, а большую — противно!
— Точно! Я не представляю себя берущим взятку! Я могу помочь что-то организовать, я могу найти компромисс, чтобы удовлетворились все стороны, но это называется — дипломатия. Это наука решения проблем путем переговоров и уступок. Но пойти против своей совести, против закона ради денег — я даже мысли такой не могу допустить!
— Мало того, что ты сам не возьмешь, ты ведь еще и другим будешь мешать! Поэтому тебе путь в политику и закрыт! Перестань писать свои письма. Это утопия! Ты только тревожишь себя бесполезными надеждами, просто теряешь время. Переключись с политики. Все, что ты мог сделать для президента — ты уже сделал. Он уже занял свое кресло, рассадил по другим креслам своих друзей и родственников и такие как ты — перестали быть ему нужны. Я не удивлюсь, если выяснится, что теперь бороться надо с тобой, потому что ты показал силу своего пера, своего слова, и теперь можешь представлять опасность для новой власти, потому что будешь продолжать отстаивать правду, им уже ненужную.
Я смотрю на тебя, слушаю и вспоминаю «Идиота» Достоевского. Очень ты на него похож своим стремлением к чистоте, к духовности. Конечно, ты абсолютно современный и довольно сильный, но твои иллюзорные надежды на честное правительство, твои мечты об идеальном обществе пугают своей оторванностью от реальности.
Вадим слушал жену с восхищением.
— А ты что сейчас читаешь, Мопассана?
— Да, а что?
— Просто, слушая тебя, я решил, что ты перелистывала мой философский словарь.
— Нет, не перелистывала, — съехидничала Аня. — Он скучный и непонятный. А Мопассан доступный и веселый.
— Ладно, солнце мое, не буду я больше писать президенту. Тем более что он не отвечает! Пусть правит в спокойствии и мире. Я умываю руки!
Пока они добирались, Андрей успел поставить в духовку пеленгаса под майонезом. Наташа открыла банку помидоров и приготовила капустный салат с подсолнечным маслом. Андрей кольцами нарезал себе лук — такое ел только он — и обильно полил его уксусом. На печке варился картофель на пюре. Начали традиционно, с водочки и помидоров. Белов, соблюдая пост, отказался от спиртного и рыбы. Ужинать сели на кухне, чтобы не накрывать в комнате и иметь возможность покурить, не выходя из-за стола. Страдал от этого только Вадим — как некурящий, но мужественно принимал решение большинства.
Разговор за ужином, естественно, снова коснулся политики. У Наташи в Облавтодоре уже ходили слухи о том, что Байрамов если и не останется в их структуре, то перейдет в областную администрацию, и даже поговаривали, что он возглавит фонд государственного имущества, против руководителя которого возбуждено уголовное дело за старые грехи. Никого эти процессы, называемые новым и модным словом люстрация, уже не удивляли. Вокруг происходила полная неразбериха, и люди, уставшие от политических интриг, одинаково спокойно воспринимали как очередное награждение «Оскаром», так и очередное самоубийство в верхах.
Зарплату в автодоре по-прежнему не платили. Открыто жаловаться так никто и не собрался. Андрей рассказал, что новый заместитель губернатора недавно купил себе «Хаммер», но приезжать на нем на работу пока не решается, хотя, помня Бойченко еще по наперсткам, предположил, что скоро эта дорогущая машина все же будет стоять во дворе администрации.
— Вадик, я тебе с самого начала говорил, что не будет с этой революции никакого толку. Ну ты посмотри, кого они поставили губернатором и кого он назначает! Сам полностью провалил предвыборную кампанию, будучи руководителем областного штаба. Его бы выгнать перед вторым туром выборов, так он не только тогда удержался, а еще и пролез в администрацию. Скажи, что, президент не знал, какой была в области работа штаба? Конечно, знал! Там все заранее было распределено. И все места, и все, кому придется потом застрелиться. А ты все о морали говоришь, о нравственности! Знаешь, кого назначили председателем райадминистрации там, где твой батя живет? Серегу Шинкарева. Он кассиром был у бандитов. Тогда он залег на дно и уцелел. А теперь видишь, Денисов его в политику вытащил. Байрамова — эту сволочь, тоже подтянет к себе. Все! Обновленные моралисты заняли свои позиции. Вот теперь посмотрим, как они будут управлять и как они отделят госслужбу от бизнеса. Что, ты хочешь сказать, что Денисов или Бойченко откажется от своих доходов? Жди! В лучшем случае — переоформят на жен и родителей. А какой от этого толк? Они точно так же будут решать в первую очередь свои вопросы. Только возможностей у них теперь побольше. Сейчас поотбирают у старых олигархов то, что можно забрать, и догребут то, что те не успели.
— Андрей, ничем не могу тебе возразить! Сам вижу — что происходит. Но единственное, чем могу оправдать мою недавнюю активность — это тем, что с приходом новой власти появлялась какая-то надежда. А при старой — даже надежды не было.
— Вадик, надеждой долго сыт не будешь!
— Ладно, уел! Лучше я вам расскажу свою личную новость. Помните недавний разговор об апельсине, бесконечности, петле Мебиуса? Так вот: вчера вечером листаю философский словарь и нахожу термин «бесконечность дурная». Представляете — это определение, данное Гегелем теории бесконечного уменьшения и бесконечного увеличения с бесконечным повторением качества. А я уже собрался регистрировать права на новую гипотезу о происхождении материи. Диссертацию защищать! Одно радует — всего двести лет Гегелевской «дурной бесконечности». Могло ведь быть и несколько тысяч. Так что я — не так уж и намного отстаю в развитии. А название какое придумал оскорбительное! Лучше бы я открыл теорию относительности.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.