Анна. Тайна Дома Романовых - [32]

Спустя несколько минут грянула музыка, бал начался. Анна заранее составила порядок танцев и передала этот список дирижеру приглашенного оркестра. В нем, чередуясь, соседствовали менуэт, рондо, вальс и мазурка — так она надеялась угодить и людям в возрасте, которые привыкли к прежним танцам, и молодежи.

Первые танцы были старинные. Анну пригласили и на них: первый раз какой-то офицер, которого она видела впервые, затем — чиновник средних лет, со звездой. Она ждала вальса. И вот грянули знакомые такты… и, опережая других, к ней направился император.

— Я специально для тебя занимался этим модным танцем, — сообщил он ей, едва они оказались рядом, — даже нанял учителя. Надеюсь, сегодня ты оценишь мои усилия.

Когда танец начался, Анна отметила, что он действительно стал двигаться лучше, чаще попадал в такт музыке, держался более уверенно, и, похвалив его, улыбнулась.

— Ты сегодня так обворожительна, словно невеста, идущая к венцу. Осталось найти жениха… — произнес государь.

Она вся обмерла. Тело ее кружилось в заданном ритме, а душа замерла в испуге. Почему он так сказал? Неужели догадался? Но как? Ведь он, вообще-то, недогадлив, не отличается чуткостью к чужим переживаниям. Может, кто-то сказал ему? Но кто мог сказать, если она сама никому не говорила о своем чувстве?

В полном смятении она закончила танец, машинально ответила на поклон партнера и вернулась на свое место ни жива ни мертва. «И что мне делать, если сейчас Он пригласит меня? — стучало у нее в голове. — Стараться ничем себя не выдать? Но тогда Он так и не узнает о моей любви. Или, напротив, постараться все выразить — взглядом, пожатием ладони, а может, и каким-то намеком? Но не поврежу ли тем Его карьере? Не вызову ли гнев государя?»

Анна еще ничего не успела решить, как заиграли рондо, и к ней подошел граф Донауров. Она вздохнула с облегчением: Георгий был сейчас для нее лучшим выходом. С ним она могла чувствовать себя спокойно, ему не нужно было ничего объяснять, не надо было думать над каждым сказанным словом.

Она легко танцевала этот танец, продолжая размышлять над словами императора, и пришла к выводу, что в этих словах, так ее поразивших, не было никакого тайного смысла. Это был простой комплимент, и так его надо было принимать. Решив это, она сделалась весела, стала двигаться живее и случайно при одном из разворотов неловко дернула рукой, пока партнер еще не отнял свою руку. Кирпично-красная перчатка соскользнула с ее руки и упала на пол.

Прежде чем находившийся рядом Донауров или кто-либо другой успели поднять упавший предмет, к нему устремился государь. Он ловко поднял перчатку и протянул ее Анне. Протянул — но не отдал. Что-то вдруг привлекло его внимание. Император разглядывал поднятую вещицу, вертел ее так и этак. И вдруг громко воскликнул:

— Нашел! Я нашел нужный цвет!

На лицах окружающих выразилось недоумение, некоторые стали переглядываться. Заметив это, Павел оглядел окружающих его людей и пояснил:

— Я нашел нужный цвет для стен моего замка! Мой Михайловский замок будет именно таким — нежно-красным или кирпично-красным. — Он повернулся к Анне и почтительно попросил: — Вы разрешите мне оставить эту вещь у себя? Нужно показать ее строителям, чтобы они подобрали точно такой оттенок.

На людях он по-прежнему обращался к ней на «вы».

— Конечно, государь, — ответила она. — Я рада, что вы наконец нашли нужный цвет. Теперь стройка пойдет быстрее, и ничто не помешает вам въехать в новый дворец.

— Да, никто и ничто! — воскликнул Павел.

По-видимому, находка нужного цвета произвела на государя столь сильное впечатление, что ничто другое его уже не интересовало. Во всяком случае, после этого он оставался совсем недолго и вскоре ушел. Когда это произошло, по всему залу пронесся общий вздох облегчения. Лица присутствующих стали веселее, разговоры — непринужденнее. Даже музыка словно бы стала звучать громче, а свечи — ярче светить. И, по совпадению, как раз в это время пришел черед оркестру играть мазурку. В зале наступило общее оживление. Кавалеры спешили к дамам, которых заранее пригласили, и вот уже первые пары двинулись в обход зала.

Анна не танцевала этот новый польский танец — еще не разучила его. Поэтому она стояла у стены, ничего не ожидая. Впервые за весь этот вечер она чувствовала себя спокойной, свободной от владевшего ею в последние дни напряжения. И вдруг… Вдруг она услышала рядом знакомый голос, от которого ее сердце сразу забилось сильнее.

— Почему же вы не танцуете, княжна? — спросил Павел Гагарин. — Я полагал, что вы, как хозяйка этого бала, будете зачинать этот танец.

— Я пока не разучила мазурку, князь, — ответила она. — Только начала с ней знакомиться.

— Это пустяки, — заметил Гагарин. — Танец, в сущности, очень простой. Вы, с вашим чувством музыки и движения, быстро научитесь. Пойдемте, я покажу вам главные фигуры.

Могла ли она ему отказать? Анна подала руку, и князь повел ее. Куда? Ах, не все ли равно? Она пошла бы за ним куда угодно. Они сходились, расходились… И все время она видела перед собой эти серые глаза, это гордое лицо.

Вот в танце возник перерыв. Они отошли к стене и сели рядом.