Анна Франк. Преданная - [3]
– Здесь будет ваш новый дом, – сказал Вюрдеманн.
Джерард осмотрел комнаты: две спальни, гостиная с газовым обогревателем, небольшая кухня с проведенной горячей и холодной водой. Места было немного, но имелось все, в чем Джерард нуждался. Была даже плоская крыша – идеальное местечко для летних дней. Оттуда открывался чудесный вид на дома Принсенграхта и Кейзерсграхта с одной стороны и Лелиграхта – с другой. Внизу располагался двор с садом, объединяющий все близстоящие дома. Доносилось звучание карильона из Вестерторена: только что пробило три часа. Джерард повернулся к Вюрдеманну.
– Я хотел бы у вас работать.
– Прекрасно, – улыбнулся Вюрдеманн. – Тогда поздравляю, вы наняты.
Две недели спустя Джерард и Беп Кремер переехали в это величественное здание. С одной стороны, за дверью гаража, располагался служебный вход, оснащенный грузовым лифтом. С его помощью Джерард с Беп подняли свои чемоданы наверх. Беп изучила комнаты.
– Такой роскошный дом, – сказала она. – Жаль только, что мы все время будем сидеть под самой крышей, как какие-то голуби.
Джерард усмехнулся. Он знал, что жена любит роскошь. Ей нравилось носить дорогую одежду и шляпки, в идеале – с лисьим мехом.
– Места тут достаточно, – он пожал плечами. – К тому же выбора у нас нет. Повезло, что я вообще нашел работу, которая предоставляет жилье. Тут даже хватит места для детской, если она нам понадобится.
Беп что-то пробормотала и принялась разбирать коробки с вещами.
– Я не знаю, куда все сложить, – сухо сказала она.
Джерард понимал: Беп передумает. Она не хотела переезжать, им пришлось, а когда что-то шло не по плану, она всегда раздражалась. Также ее очень заботило мнение окружающих. Но теперь был хотя бы один плюс: у мужа появилась работа, еще и в таком большом здании. Можно не стесняться рассказывать это подругам. И Беп не боялась работать руками: несмотря на озвучиваемое недовольство, она уже раскладывала вещи по ящичкам и двигала мебель.
– Вис и Леви придут помочь? – спросил он.
Вис – сестра Беп. Леви – ее муж, еврей. Ему тоже недавно сообщили, что работодатель больше не имеет права его содержать.
– Может быть потом, – ответила Беп. – Кто-то сказал Леви, что где-то для него может быть работа, он должен пойти и узнать сегодня.
– Будем надеяться, что остались люди, готовые брать на работу евреев, – сказал Джерард.
– Не знаешь, что стало с Полаком?
– Понятия не имею.
Бывший работодатель Джерарда внезапно пропал, а с ним – жена и дети. Такое теперь происходило с еврейскими семьями все чаще и чаще. Семьи исчезали, при этом все их вещи дома оставались нетронутыми. Их забирали, куда-то увозили? Они сбегали, где-то скрывались? У соседей, как правило, не было ответов. Иногда казалось, что они что-то знают, но никто ничего не рассказывал. А Джерард не настаивал. Его это не касалось, да и чем меньше знаешь, тем меньше проблем.
– Фух! – Беп заправила прядь волос за ухо. – Может, чайку? И перекусим. Мы заслужили.
– Присядь, отдохни, – сказал Джерард. – Я поставлю чайник.
Он быстро привык к работе смотрителя. Здание было в хорошем состоянии, но работы все же оказалось больше, чем Джерард ожидал. Ему вручили огромную связку ключей, которые выглядели совершенно одинаково. Ключ от двери, от служебного лифта, от подвала, от вращающейся двери, от комнаты консьержа. Первым делом он решил распределить ключи на доске и привязать к каждому определенный цвет. Так было хотя бы проще подобрать нужный ключ. Сотрудники различных компаний быстро к нему привыкли, и после пары небольших починок (скрипучее окно теперь закрывается нормально, устранена протечка) все запомнили, где его искать.
Джерарду нравилось днем ходить по зданию, где жизнь била ключом. У него в голове не укладывалось, как столько совершенно разных дел может одновременно вершиться в одном здании. Он любил угадывать, кто из встречающихся в доме людей работал на ту или иную компанию. Обжарщики кофе узнавались сразу: они всегда ходили в фартуках. К тому же резкий запах свежеобжаренных кофейных зерен чувствовался за километр. Вскоре Джерарду тоже начал доставаться свежий кофе: он уносил домой остатки зерен или зерна, которые были обжарены недолжным образом. Даже такой кофе был в разы лучше того суррогата, который был в широком доступе.
Дамы и господа из страховой и торговой компаний, располагавшиеся этажом выше кофейной, всегда куда-то торопились, часто проходили через коридоры, уткнувшись носом в документы. Уходили и приходили они всегда с черными или коричневыми чемоданчиками. Рабочие винокурни делились на две группы: офисные сотрудники, занимающиеся продажами и управлением, и непосредственно винокуры, которые каждое утро спускались в подвал в комбинезонах. Внизу не было окон, только искусственное освещение. Подвал был огромный, занимая площадь под всем зданием. Львиную его долю заполняли огромные медные чаны и деревянные бочки. Вентиляции там почти не было, и от тяжелого запаха алкоголя у Джерарда поначалу кружилась голова. У задней стены подвала было место для хранения вещей или продуктов.
Около пяти часов вечера сотрудники расходились, и дом стихал. В половину шестого заканчивался рабочий день Роджера, консьержа. Тогда приходила команда уборщиков и принималась за чистку офисов. Когда они заканчивали, Джерард запирал главный вход и вращающуюся дверь, и в здании не оставалось никого, кроме него и Беп.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
В 1944 году Майклу Борнстейну было всего четыре года, когда он попал в лагерь смерти, что сделало его одним из самых юных узников Аушвица. Майкл делится своей трагичной, но вдохновляющей историей выживания, опираясь на собственные воспоминания, а также на рассказы родных и близких. Это повесть о том, как мужество отца, неистовая любовь матери и одна внезапная, но своевременная болезнь смогли спасти ему жизнь, и как другие члены его семьи из села Жарки в Польше снова и снова с невероятной находчивостью избегали смерти от рук нацистов. «Я надеюсь, что читатели, увидев несправедливость, восстанут против нее, даже если она будет направлена против них.
В июне 1943 года 13-летний Томас и его мама после долгих преследований были депортированы в лагерь Освенцим. В мужском лагере Аушвиц I Томас находился вдали от матери, и чтобы спасти себе жизнь, ему пришлось выполнять тяжелейшую работу. Несмотря на жестокость, царившую вокруг, Томас не терял волю к жизни и искал свет там, где его, казалось, было невозможно найти. Он исполнился решимости и в деталях нарисовал то, что происходило в немецких концлагерях Освенцима. Рисунки не сохранились, но спустя почти два года, проведенных в нечеловеческих условиях, Томас был освобожден и вновь принялся рисовать то, через что ему пришлось пройти.
Дневник венгерской «Анны Франк» впервые публикуется на русском языке. Страницы дневника охватывают полгода жизни Евы, начиная с февраля 1944 года, когда нацисты вторглись в Венгрию, а затем и в родной город девочки – Надьварад, и заканчивая в мае 1944 года, в день, когда Ева вместе с бабушкой с дедушкой попадают в Освенцим. В октябре того же года, Ева попыталась сбежать из лагеря и спрятаться в бараке. Ее нашел Йозеф Менгеле, известный также как «Ангел Смерти». По рассказам очевидцев, он собственноручно затолкнул девочку в грузовик, направляющийся в крематорий.
Летом 1944 г. Ева Мозес Кор и ее семья прибыли в Освенцим. Ее родители и две старших сестры были отправлены в газовые камеры, а Ева и ее близнец Мириам были переданы в руки человеку, который стал известен как Ангел Смерти, – доктору Йозефу Менгеле. Им было 10 лет. Это удивительная и вдохновляющая история о выносливости и жажде жизни перед лицом поистине всесильного зла, история о силе человеческого духа и способности прощать. Ева приняла замечательное решение – публично простить нацистов. Она основала музей Холокоста и образовательный центр CANDLES в Индиане, где читала лекции об истории Холокоста, учила прощению, искоренению ненависти и предрассудков в мире. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.