Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1 - [181]

— Какая радость! Я увижу герцогиню здесь и буду иметь возможность лично засвидетельствовать мою дружбу и преданность ей!

— И в то же время вы рискуете иметь неприятность увидеть здесь и меня, мадам де Марвилье!

— Я начинаю бояться, что вы судите обо мне несправедливо. Да, я боюсь, что вы меня не поняли. В таком случае позвольте мне сказать вам, что я надеюсь снова увидеть вас, что это свидание составляет горячее желание моего сердца, а исполнение его зависит лишь от вас…

— Благодарю вас, Габриэль! Тысячу раз благодарю вас! — сказал д'Альби, низко склоняясь перед загадочной красавицей. — И до свидания в Лондоне.

XXIII. В ПРИЕМНОЙ

Людовик XIII очень быстро одарил своим расположением молодого маркиза де Сен-Марса. Ришелье представил его ко двору и ввел в круг самых близких к королю людей с тем, чтобы иметь среди них своего постоянного шпиона. Сначала де Сен-Марс беспрекословно повиновался воле всемогущего кардинала, но скоро роль шпиона стала ему так ненавистна, так отвратительна, что он задумал уклониться от нее во что бы то ни стало. Впрочем, он тщательно скрывал свои намерения, и Ришелье даже не подозревал ничего подобного. Кардинал рассчитывал, что молодой человек обязан ему своим блестящим положением и никак не ожидал, что он осмелится иметь самостоятельные планы и расчеты.

А между тем всемогущий кардинал сам указал ему этот путь, отрекшись от королевы-матери после того, как она ввела его к королю и утвердила его положение среди королевских приближенных. Поэтому Мария Медичи имела полное право говорить, что Ришелье несет на себе тяжесть своих собственных грехов.

Заговор против кардинала, зародившийся в Люксембургском дворце, начал принимать все более и более серьезный характер. Королева-мать и герцог Орлеанский твердо решили исключить влияние всемогущего министра, но в то же время ни один из них не решался вступить в эту борьбу открыто. Оба хорошо знали ум и силу своего врага, а потому предпочитали исподволь подыскивать людей, способных стать надежным оружием в их руках.

Удаче их планов могло содействовать единодушие герцога д'Эпернона и маркиза де Галиаса, и отношения с ними поддерживались по-прежнему, но в строжайшей тайне. Герцог Орлеанский был слишком малодушным человеком для того, чтобы выступить против Ришелье открыто, а у Марии Медичи были еще слишком свежи в памяти печальные для нее последствия недавнего дворцового переворота.

Маркиз де Галиас привез однажды маркиза де Сен-Марса и друга его де Ту к герцогу Орлеанскому, и тот, разговаривая с молодыми дворянами, вскоре убедился, что это были именно такие люди, каких он подыскивал. Нужно было только умело повести дело.

Сближение с ними представляло еще и ту выгоду, что Людовик с каждым днем, видимо, все сильнее привязывался к своему красивому и ловкому гардеробмейстеру и все внимательнее прислушивался к его словам. Партии королевы-матери необходимо было воспользоваться этим обстоятельством.

Кроме того, Марии Медичи казалось, что даже сам Людовик смотрел на быстрое возвышение и растущее могущество Ришелье далеко неблагосклонно, он терпел его лишь потому, что не имел достаточной воли устранить его или ограничить его чрезмерное властолюбие. Это открытие подало ей надежду склонить на сторону заговорщиков даже самого короля.

Между тем герцог д'Эпернон предложил поехать в Испанию и там объединить нескольких сторонников их замыслов против ненавистного кардинала.

Ришелье был в дурных отношениях с испанским двором. Кроме того, там знали, что Анне Австрийской пришлось пережить немало тяжелых минут благодаря его интригам. Таким образом, в Испании было нетрудно найти влиятельных и сильных людей, готовых действовать против Ришелье.

Но герцог Гастон Орлеанский придумал какой-то собственный план, держал его в глубокой тайне и временами хвастал перед своими приближенными, что скоро произойдет нечто необыкновенное. Поверенным своим он избрал маркиза де Галиаса, считая его человеком, наиболее подходящим для осуществления задуманного. Он решил издали любоваться тем, как другие станут таскать для него каштаны из огня. Если они обожгут себе при этом пальцы, то он, стоя поодаль, не почувствует боли, а если им удастся довести свое дело до конца, то главная часть успеха выпадет на его долю. В обоих случаях он был бы в выигрыше, а такое положение дел было именно в его вкусе. Открыто Выступить против ненавистного врага, смело взглянуть ему в глаза было не в характере брата короля.

Вследствие того, что у короля так долго не было детей, многие смотрели на Гастона, как на наследника престола, и это служило поводом ко множеству интриг и раздоров.

После смерти первой жены Гастона, царственный брат его и кардинал Ришелье пытались втянуть его во всякого рода гибельные излишества, но Гастон вовремя понял их планы, сблизился с матерью и принялся вместе с ней интриговать против брата.

Людовик XIII большую часть года проводил в обширном и мрачном дворце Сен-Жермена и с удовольствием охотился в окружавших его дремучих лесах. С некоторых пор Анне Австрийской тоже начал нравиться Сен-Жермен, и она даже выстроила себе маленький летний дворец в лесу, где часто проводила по несколько дней.