Анклав - [45]

На Мишу тяжело было смотреть, в его глазах стояли слезы, и он не понимал, что же он сделал не так. Я подозвал его и крепко обняв, начал с ним шептаться, вскоре он успокоился и заснул, понемногу в сон начали проваливаться и остальные.

Уже сутки как идет дождь, сейчас практически все дремали. Я же прислушивался к звону капель. Незаметно для себя, я перенесся в далекое детство. Мне вспомнился чердак в бабушкином домике, как я сидел там маленьким и боялся грозы. И как приходила бабушка, она приносила теплое молоко с печеньем. Усаживалась напротив, смотрела, как я ем и рассказывала сказки. Вскоре дождь переставал быть таким страшным и наоборот начинал, как бы подпевать, создавать фон, для волшебных историй. А когда я засыпал, мне снились рыцари и драконы, принцессы и людоеды. А наутро, свежее искрящееся солнышко, отражаясь от тысяч луж, весело подмигивало мне и тянуло на новые шалости. Но вот, сквозь прекрасную картинку, нарисованную моим воображением, стал пробиваться неприятный звук. Сначала едва различимый, а сейчас уже отчетливо слышимый, он напоминал цокот сотен коготков по... Через мгновение я уже стоял на ногах и хватал ртом воздух, пытаясь вытолкнуть из себя крик. Но Хохол, стоящий посреди комнаты, приложил палец к губам и поманил за собой. Мы вышли в коридор, Маленький уже был тут и готовил факелы.

- Против полчищ крыс, лучше огнемета ничего нет, - усмехнулся он.

- Но если нет, то и факелы подойдут, - в тон ему ответил Хохол, - нам главное дождь перетерпеть, а там они и сами уйдут.

- А мы не задохнемся? - спросил я, переведя дух.

Маленький послюнявил палец и покачал головой.

- Да нет, тяга идет к лестнице, так что не задохнемся.

- Так, Федор Михайлович, ты готовь факелы, а мы будем отгонять гостей.

Я уселся на место Маленького, а парни начали поджигать особо нетерпеливых крыс, уже начавших протискиваться сквозь баррикаду.

Сколько времени прошло, я уже и не помню. Помню только, что давно проснулись дети, они помогали мне скручивать все новые факелы. На них шла вся ветхая ткань, найденная в этой квартире, ее смачивали из канистры, предусмотрительно захваченной из броневика. Вскоре мне на плечо легла тяжелая ладонь.

- Все, успокойся, - проговорил хриплый и уставший голос, - дождь кончился, крысиный поток иссяк.

Я огляделся вокруг, повсюду валялись крысиные тушки, и маленькие и просто огромные. Наша баррикада стала похожа на решето, потолок стал черным от копоти, а вокруг воняло гарью и паленой шерстью.

Собрав еще немного сил, мы соорудили новую баррикаду перед входом и отключились там же где, стояли. Сторожили теперь Митя и Соболь.

Как мне показалось, спал я всего несколько минуток, но вот уже меня трясли за плечо, и кто-то Викиным голоском заставлял меня проснуться.

- Дедушка, вставай, пожалуйста. Ну просыпайся, нам пора.

Я открыл глаза и увидел, что все собираются.

- Проснулся? - спросил Хохол. - Вот и хорошо. Вода спадает, по моим расчетам, через полчаса можно будет выступать. Медлить нельзя.

Я встал, собрал свои вещи, помог внукам и к назначенному сроку вышел из этой квартиры, ставшей нам домом на последние двое суток. Честно говоря, мне было даже немного жаль покидать это убежище. Хохлу видимо тоже, как мне показалось, он сделал пометку на своей карте, отмечая и удобную лежку, и перевернутый фургон.

21 глава

Город встретил нас свежим воздухом, который чувствовался даже сквозь противогазы. По дороге еще бежали ручьи воды, но уже можно было довольно легко перемещаться. Высокие, добротные ботинки прекрасно защищали от воды, а заблаговременно надетые шипы не давали им скользить по образовавшейся ледяной корке. Наш броневик, все так же лежал посреди дороги, бурные воды не смогли сдвинуть такую махину. Было ясно, что сами поставить его на колеса, не говоря о том, чтобы прочистить от воды и мусора двигатель мы не сможем. Придется по прибытии в Анклав, а я не хотел даже думать о том, что мы не дойдем, отправлять сюда ремонтную бригаду с автокраном и лебедками. Хохол, не без помощи Маленького, открыл дверь фургона, достал продукты, патроны и медикаменты которые мы распределили между членами отряда. Затем он попросил оставить его с сыном, он отсутствовал не больше десять минут, но когда он вышел, мы все увидели, что он постарел лет на десять. Лицо его было черно от горя, но все же он был тем командиром, что мы знали. Отцовские чувства всеми своими душевными силами он затолкал поглубже и думал теперь только о группе. Он быстро спрятал в нагрудный карман жетон сына и попросил нашего великана, максимально надежно закрыть дверь покорёженного фургона.

- Выступаем, - сказал он, когда увидел, что дело сделано.

Он пошел впереди, за ним хромал Соболь, Митя, на плечо которого опирался Васятка, двигался следом, потом шли, держась за руки, Вика и Миша. Ну а мы с Маленьким несли носилки, в которых лежал Лом. Ему становилось все хуже, видимо зараза проникла довольно глубоко и ему срочно требовалась профессиональная помощь, к счастью у нас были врачи. Их квалификация, конечно, была хуже, чем у довоенных специалистов, но они были последней надеждой. Соболь обеспокоенно оборачивался на брата. Я помню их еще с интерната, они учились там, когда я попал туда на практику. Два брата Андрюша и Алеша, всегда вместе и только друг с другом, вообще-то у них была бабушка, но она сама нуждалась в помощи, поэтому органы опеки забрали их и определили в наш интернат. Понять, где их родители у меня не получилось. По мере взросления их нелюдимость истаивала, годам к пятнадцати-шестнадцати они уже были первейшими весельчаками и хохмачами, а так как они были неразлучны, то все называли их Соболята, по фамилии. До тех пор, пока не произошел несчастный случай. Однажды во время профилактического осмотра складов, который проводили подростки во главе с кем-то из взрослых. Алексей решил подшутить над братом, да и надо всей группой, он спрятался на одном из складов и закрыл за собой дверь, к сожалению, оказалось, что дверь можно открыть только снаружи. Поначалу мальчик не очень испугался, но когда он услышал, как где-то рядом запищали крысы, то ударился в панику. Непонятно как на складе оказался лом, и как мальчик в темноте смог его найти, но тем не менее, когда на грохот прибежали взрослые, они увидели, как из развороченной в хлам двери пятясь выходит перепуганный мальчишка отмахиваясь от кого-то тяжеленным ломом. С тех пор его прозвали Ломом, а к его брату досталась семейная так сказать кличка, Соболь. Как-то, они подошли ко мне и поинтересовались на кого пойти. Я рекомендовал гражданские профессии, года два Алеша учился на механика, а Андрей на медика, но судьба распорядилась иначе. Когда Хохол начал собирать свою группу, они одними из первых попросились. Так как они не только были отличниками по боевой подготовке, обязательной, кстати, для всех, но и достаточно неплохими специалистами в своих сферах, то Александр Иванович особенно и не раздумывал. Они и сейчас продолжают заочно учиться, когда позволяет время. Очень хорошие и прилежные студенты, между прочим.