Аниран расправляет плечи - [22]

Муадан затравленно осмотрелся. Мне стало очевидно, что мнение Гуляева по этому вопросу он разделяет.

— Кто таков Хатемаж? — я перевёл взгляд с одного на другого. — Уже второй раз слышу это имя.

— Когда придёт время, тебе расскажут о нём, аниран, — Муадан перестал строить из себя душку и заговорил серьёзно. Счастливые эмоции покинули его жирное лицо. Он разительно изменился. Рот вытянулся в полоску, брови сошлись ближе к переносице, а глаза перестали блуждать по залу. — Его Величество уже решил, что вскоре созовёт королевский совет и пригласит анирана его посетить. Тогда аниран узнает о всех бедах Астризии. Сейчас же главное — представить анирана придворным. Сегодня они должны узреть надежду.

Гуляев удовлетворённо кивнул, подтверждая. Похоже, он прекрасно знал, что Муадан из себя представляет на самом деле. Что он не просто боров, откормленный на казённых королевских харчах.

— Рекомендую познакомить анирана с зарубежными поверенными, — Гуляев коротко кивнул в сторону. — Я вижу, как они волнуются. Им тоже интересно. Только с ними, аниран, будь любезен вести себя дипломатичнее. Встряски сейчас не нужны.

— Так и будет, Великий магистр, — пообещал не я, а Муадан. — Я прослежу.

Глава 7 Встреча с послами

И он вновь потащил меня за собой. Я был немного растерян из-за быстрой смены событий и настроений, а потому чуток тормозил. Но я действительно больше не рубил сгоряча, никому не хамил и ни у кого ничего не допытывался.

В просторном зале послам отвели отдельный угол, если можно так выразиться. Они там топтались в кругу своих делегаций. Когда меня представили первому из них — послу Эзарии, — я удивился. Удивился после его слов, что он не посол Эзарии как таковой, а представляет интересы самого могущественного города-государства — Шазана-аль-Эзара. Самого густонаселённого города и обладающего самым большим флотом. Я припомнил, где был расположен этот город на карте у Гуляева, но искренне удивился, когда услышал от посла, что, по последней переписи, в Шазане-аль-Эзаре проживало чуть более 50 000 жителей. Что являлось абсолютным рекордом и превышало численность населения всего острова Темиспар.

Сам же посол меня тоже удивил. Вернее, удивила его внешность. Это был смуглокожий — я бы даже рискнул сказать, краснокожий, — мужчина. Не очень высокий — на несколько сантиметров ниже меня. С начисто выбритыми щеками, с глазами цвета орлиного пера, с золотыми серьгами в ушах и длинными чёрными волосами, заплетёнными в самую натуральную косу. Коса была перехвачена позолоченным шнурком, а у затылка её насквозь пронзало перо неизвестной мне птицы. Перо переливалось радугой под светом сотен факелов, освещающих зал, и, казалось, было самым важным предметом гардероба.

Мы общались с послом недолго. Я ожидал, что вопросы будут задаваться на незнакомом языке, а Муадан, возможно, сработает в качестве переводчика. Но оказалось, в этом мире все люди говорят на одном языке — на языке, который я знал как родной, лишь только здесь очутился. Поэтому никаких проблем с общением не возникло.

Посла звали Рауф Бумедьен. Он вежливо разговаривал со мной, пытливо заглядывал в глаза и осторожно интересовался целями и планами. При этом не забывал через слово вставлять про могущественный флот и десятки когорт обученных воинов, которые неусыпно несут стражу как в черте, так и за чертой города. На мой же вопрос о процветании своего города за счёт работорговли он ответил, что в этом нет ничего предосудительного. Жители хотят удовольствий. В столь безрадостном мире, коим он стал после кары Фласэза, все выживают, как умеют. И, несомненно, выживает лишь сильнейший. В этом, по его мнению, вся суть такого понятия как могущество.

Выслушав подобные речи, я моментально потерял интерес к послу. Вряд ли бы я нашёл общий язык с подобным человеком. Поэтому быстро закруглился и, с коварными словами: «Надо как-нибудь наведаться в ваш город и воздать грешникам за грехи их», пошёл знакомиться со следующим.

Посол Флазирии — Иса Онай — меня тоже удивил по-своему. Это был высокий чернокожий мужчина, несколько зим назад прибывший из Серекосо. Того самого города, который Гуляев обозвал Карфагеном этого мира. Иса Онай имел лишний вес, который не могли скрыть даже просторные тёмно-зелёные одежды, похожие на нигерийский национальный костюм — агбада.

Довольно-таки давно молодёжная сборная, с которой я завоевал перстень, встречалась со сборной Нигерии. Мы готовились к чемпионату Европы и ездили в турне по Африке с товарищескими матчами. Именно тогда я много чего увидел и много чего почерпнул о непростой жизни жителей Африки. Хоть тогда я был молодым балбесом и меня мало волновали чужие сложности, что-то я запомнил. Что-то увидел и что-то отложилось в памяти.

И сейчас, наблюдая, как движутся полные губы чернокожего посла, исторгающие приветствия, и поглядывая на знакомые зелёные одежды, я обращал внимание лишь на одно — на его большие карие глаза. Совсем недружелюбные глаза. Я видел в его глазах то же презрение, что видел в глазах молодых чернокожих футболистов. Но если тогда я не сомневался, что презрение во взгляде — это ненависть к цвету моей кожи, то сейчас мне было сложно понять, почему он смотрит на меня, с великим трудом скрывая отвращение.