Ангола: неизвестная война - [62]

Между тем Савельеву есть от чего волноваться. В прошлом классный летчик, освоивший не один тип самолетов, методичный и вдумчивый штабист, он прекрасно понимает, с чем мы можем столкнуться в Куиту-Куанавале. Аэродром не оборудован, нет даже приводной радиостанции, т. е. радиомаяков, не говоря уже об освещении полосы. Значит, садиться придется визуально. Времени же до наступления темноты осталось часа четыре (тех широтах солнце садится в течение получаса). А самое главное, никакой информации из самого Куиту. А может, он давно захвачен унитовцами? Опасения разделяет и кубинец.

Но вскоре визит вежливости закончен, и мы вновь мчимся по улицам одного из самых красивейших городов внутренней Африки. По пути к аэродрому один из приближенных комиссара неожиданно дает знак, и кортеж останавливается. «Вот дом самого Савимби», — указывает он на красивый особняк. Здесь он жил пока мы не выбили войска УНИТА из города». Прикидываю, домик то будет «не слабее» резиденции провинциального комиссара. (Позже мне удалось посетить и внимательно осмотреть бывшую резиденцию главы УНИТА. Меня поразило не сколько роскошное внутреннее убранство, а то, что в доме сохранилась вся меблировка и ни одна из ценных вещей, принадлежавших главе УНИТА не была разбита или украдена. Такое впечатление, что дом охранялся тщательнее, чем иной банк.). «А что сейчас в нем?», — спрашиваю у чиновника. «Так, ничего, просто так стоит». Вот это да! Никогда не поверю, что высшие ангольские чиновники, успешно унаследовавшие от колониальной администрации стремление к роскоши, могли обойти стороной такой особняк. Тем более, что во время боев за город в 1976 году многие здания пострадали. Скорее всего, просто боятся в нем селиться. А вдруг хозяин вернется? Этим объяснялось и тщательность охраны здания.

Как экипаж «Фоккера» сел в Куиту-Куанавале, не представляю. Привод не работает, диспетчерская служба не отвечает (эту пикантнтную подробность мы, правда, узнали уже после приземления), никаких ориентиров, кроме высокой водонапорной башни с надписью на португальском языке «КУИТУ КУАНАВАЛЕ», испещренной выбоинами от пуль и осколков снарядов. Тем не менее, мы сели. После того как пилоты заглушили двигатели, наступила просто звенящая тишина. Солдаты охраны вместе со своими кубинскими коллегами, передернув затворы «калашниковых», вышли первыми, окружили самолет, заняв сектора обстрела. В течение почти получаса к нам никто не приближался. Вдруг на другом конце ВПП показалась «УАЗик». Но, остановившись в метрах 100 от самолета, он быстро развернулся и помчался вспять. Кто там? Свои? Чужие? Остается только гадать, да уповать на удачу. Тем временем быстро смеркается, Савельев и кубинец, единственные эксперты в нашей миссии, осматривают полосу, чтобы решить главный вопрос: смогут ли сесть «мигари»?

Полоса в относительно хорошем состоянии, длина вполне достаточна для посадки истребителей, но кое-где имеются выщерблины. К тому же она вся засыпана камнями. Кубинец отрицательно качает головой. Садиться «Мигам» нельзя, слишком опасно: двигатели могут всосать камни, и тогда катастрофа неминуема. Савельев другого мнения: здесь вполне можно организовать аэродром подскока после соответствующих восстановительных работ.

Тем временем укативший «УАЗик» вновь приближается к нам, да не один. За ним следует грузовик с десятком вооруженных солдат. Наши стажи, в любую минуту готовые открыть огонь, занимают удобные позиции вокруг самолета. Мы тоже готовы к отражению возможной атаки, примостившись в овраге рядом со взлетной полосой. Но автомобили оказываются своими. Это фапловцы, сами порядком испугавшиеся от нашего появления. Оказывается, никто их не извещал о прилете «Фоккера». Да и не могли. Аккумуляторы имеющейся радиостанции «Рокал» давно подсели, а дизельный движок вышел из строя. Поэтому не работала и диспетчерская служба, состоящая, кстати, из одного единственного сержанта. Может быть, оно и к лучшему. Меньше информации в эфире, меньше проблем.

Разговариваем с командиром роты охраны аэродрома. Сведения удручающие. Унитовцы постоянно обстреливают город, минируют дороги. Припасов совсем нет, колонны из столицы провинции Менонге прибывают раз в 3–4 месяца. Наша авиация не летает. Боятся унитовских «Стингеров» в воздухе и гранатометов на земле. Мы первые, кто отважился сесть на этом аэродроме за последние четыре месяца. Поэтому-то они и испугались. Подумали, что южноафриканцы высаживают десант. Каково? Это, впрочем, неудивительно. У ангольцев еще очень свежи в памяти события, связанные с разгромом южноафриканскими десантниками лагеря намибийских беженцев в городе Кассинга 4 мая 1978 года. Та операция тоже началась с посадки на аэродроме небольшого самолета, из которого после приземления высыпала первая партия южноафриканских «коммандос».

Между тем, к нам подбегает командир экипажа лейтенант Моизеш. Это один из первых ангольских летчиков, получивших образование в СССР. После обучения в учебном центре города Фрунзе он обучался пилотажу вертолета Ми-8, но, полетав пару лет над ангольскими джунглями и потеряв в катастрофах нескольких боевых товарищей, решил переквалифицироваться. Моизешу и еще нескольким его товарищам удалось поехать в Швейцарию на переобучение. Теперь он может пилотировать не только вертолеты, но и гражданские самолеты. Я знаю, что его «голубая мечта» уволится из армии, и поступить летчиком в ангольскую национальную авиакомпанию TAAG, летать на Боинге. Но и «Фоккер» командующего ВВС и ПВО, по сравнению с транспортно-боевыми вертолетами, пока тоже неплохо.