Ангола: неизвестная война - [39]

По началу кубинцев, захваченных в плен, повстанцы УНИТА и ФНЛА просто убивали. Члены организации Холдена Роберту, печально прославившиеся своей жестокостью, вырывали еще живым людям сердце и печень. «Армия» Жонаса Савимби в отместку за поражение под Уамбу в конце войны зверским образом казнила тех самых шестнадцать кубинских солдат захваченных в плен в ходе боевых действий. Они были все обезглавлены, тела их растерзаны и сожжены. Во время церемонии, происходившей в горах Байлунду, над прахом кубинских добровольцев плясал ангольский шаман, призывая духов племени овимбунду покарать «чужеземцев, которые помешали их вождю одержать победу».

В глазах международной «белой» общественности такое отношение к пленным представлялось жестоким и бесчеловечным. Для многих же африканцев в таких действиях по отношению к врагам не было ничего необычного. Дело в том, что традиции народностей, населяющих Анголу, просто обязывали к подобной жестокости. У многих групп баконгу и овимбунду убийство соплеменника, например, наказывалось сожжением заживо на костре. А достойного охотника у многих племен награждали сердцем и печенью убитой им добычи. А ведь война — это тоже своего рода охота.

Однако позже отношение к пленным изменилось. С их помощью лидер УНИТА Жонас Савимби пытался получить политические дивиденды. Пленных и тех, кто перешел на сторону УНИТА «добровольно» предъявляли на пресс-конференциях, как доказательство «кубинской экспансии». О кубинцах, не выдержавших издевательств и согласившихся сотрудничать с унитовцами известно лишь то, что их были единицы. О двух таких людях, с которыми он встретился в южноафриканском плену, упоминает в своих воспоминаниях Федор Пестрецов. Но, и они, не выдержав бремени предательства, позже покончили с собой в южноафриканских застенках. Многим пленным кубинцам повезло больше. Их в дальнейшем обменивали на южноафриканцев, захваченных правительственными войскам. Так, унитовцы поступили, например, с подполковником Мануэлем Рокасом Гарсия и капитаном Рамосом Какадосом, чей учебно-боевой Миг-21 был сбит унитовским «Стингером» под городом Луэна в 1986 году.

Масштабы присутствия кубинцев в Анголе впечатляли. Их авиация и зенитно-ракетные комплексы и бронетанковые, моторизованные части прикрывали аэродромы, важные промышленные объекты, мосты и дороги. В городе Матала, например, где расположена крупная ГЭС, снабжавшая электричеством половину провинции Уила, была расквартирована кубинская танковая бригада, насчитывающая в своем составе более 100 танков Т-55 и Т-62. При угрозе городу и электростанции, на которой работало несколько десятков советских гражданских специалистов, она была готова в кратчайшие стоки развернуться в боевые порядки и отбросить вторгшиеся южноафриканские части вплоть до границы с Намибией. Другие крупные группировки кубинских войск (поместным масштабам, разумеется) были сосредоточены на основных направлениях возможного вторжения агрессора — ЮАР.

Это собственно и было основной причиной, призванной оправдать перед ООН присутствие на территории суверенной страны войск другого государства. Однако кубинцы вмешивались в ситуацию при малейшей опасности для режима МПЛА: будь то всплеск активности партизан УНИТА, или попытка государственного переворота в мае 1977 года, предпринятая крайне левой фракцией в руководстве МПЛА во главе с членами политбюро МПЛА Ниту Алвешем и Зе Ван-Дуненом. Тогда растерявшееся ангольское правительство Агоштинью Нету спасли только введенные в столицу кубинские танки.

Кстати после этого случая президентов Анголы стал охранять только кубинский спецназ. Местным солдатам эту миссию не доверяли. Причем, в личную охрану Агоштинью Нету, а затем и сменившего его на этом посту Эдуарду душ Сантуша, подбирались только афрокубинцы, которых издали невозможно было отличить от ангольцев. Делалось это для того, чтобы избежать обвинений в «отсутствии патриотизма». Кубинцы охраняли внутренние покои президентского дворца, его загородную резиденцию, сопровождали президентский кортеж при выездах в город. Подчинялся командир спецназа только двум лицам: Президенту Анголы и кубинскому лидеру Фиделю Кастро.

Приведя МПЛА к власти в стране, кубинское военное руководство поняло, что Ангола может служить прекрасным в полигоном для обучения солдат и офицеров острова Свободы. Прибывающие с Кубы молодые военнослужащие могли, не считаясь с авариями и поломками, осваивать советскую боевую технику, поставленную для ФАПЛА.

Расчеты зенитно-ракетных комплексов, особенно не жалея ракет, проводили регулярные боевые стрельбы. Кубинские летчики, повышая свое летное мастерство, откровенно «выбивали ресурс» у ангольских самолетов и вертолетов. Боеприпасы, топливо и запасные части при этом списывались «на борьбу с бандитами УНИТА» и безропотно оплачивались ангольской стороной.

Командир кубинского авиаполка в Луанде полковник Салинес как-то хвалился мне, что благодаря «ангольским» курсам кубинские ВВС получили не один десяток подготовленных пилотов. В результате, когда в начале 80-х на родину прибыли первые окончившие советские училища ангольские летчики на самолеты Миг-21, то оказалось, что летать им практически не на чем. Несколько десятков машин этого типа, поставленных ранее из СССР в Анголу, требовали капитального ремонта двигателей. В дальнейшем ангольцы стали «умнее» и потребовали разделить технику на «ангольскую» и «кубинскую».