Англо-Бурская война, 1899–1902 - [39]

Остаток дня 23 ноября прошёл в лагере в Бельмонте, на следующее утро наступление продолжилось в направлении Энслина, примерно в шестнадцати километрах далее. Там находится равнина Энслина, ограниченная внушительной грядой холмов, не менее опасных чем бельмонтские. Уланы и разведчики Раймингтона, немногочисленная, но очень умелая армейская кавалерия, вернулась с донесением, что холмы хорошо укреплены. Освободителям Кимберли предстояла новая тяжёлая работа.

Продвижение производилось по линии железной дороги Кейптаун-Кимберли; повреждения, нанесённые бурами железнодорожному полотну, ликвидировали в пределах, позволяющих бронепоезду с корабельным орудием сопровождать войска. В шесть утра субботы, 25 ноября, эта пушка открыла огонь по холмам, за ней сразу последовали орудия полевой артиллерии. Один из уроков этой войны состоял в утрате иллюзий по поводу эффективности шрапнели. Позиции, на которых теоретически уже все должны были быть убиты, снова и снова оказывались заполненными. По мере накопления опыта у солдат, непосредственно участвовавших в боях, вера в действенность шрапнели неуклонно убывала. Чтобы сражаться с людьми, находящимися в укрытиях и между камнями, требовались другие методы артиллерийского огня.

Подобные замечания по поводу шрапнели можно высказывать в связи с доброй половиной сражений этой войны, однако они особенно уместны в разговоре о бое в Энслине. Здесь один большой холм являлся ключом ко всей позиции, и значительное время было отведено на подготовку к его штурму; артиллерийским огнём поливали всю его поверхность в надежде достать каждый уголок горы, где мог таиться стрелок. Одна из двух батарей дала не менее пяти сотен залпов. Затем последовал приказ наступать пехоте, гвардейцев оставили в резерве после тяжёлого боя в Бельмонте. Нортумберлендцы, нортгемптонцы, северные ланкарширцы и йоркширцы пошли в обход правого фланга и, с помощью артиллерийского огня, очистили находившиеся перед ними окопы. Однако главная заслуга в этом успехе принадлежала морякам и морским пехотинцам военно-морской бригады, которые прошли через испытание, редко выпадающее на долю солдат, и, тем не менее, вышли победителями. Им выпало брать тот самый высокий холм, что так усердно обрабатывала наша артиллерия. Мощным рывком они ринулись на склон и попали под страшный огонь. Стреляли из-за каждого камня, и первые ряды снесло шквалом огня «маузеров». Очевидец свидетельствует, что бригаду было едва видно в поднятом пулями песке. На мгновение они залегли, а потом, перехватив дыхание, бросились вперёд с гортанными криками моряков. Их было всего четыре сотни человек, двести моряков и двести морских пехотинцев, а потери во время первого рывка были ужасны. Однако они карабкались вверх, подбадриваемые своими отважными офицерами, некоторые из которых были ещё юноши — корабельные гардемарины. Этельстон, капитан «Могучего», погиб. Пламбе и Сеньор из морской пехоты — тоже. Капитан «Дориса» Протеро упал со смертельной раной, продолжая кричать своим матросам: «Возьмите этот холм и не сходите с него!». Смерть юного Гуддарта, корабельного гардемарина, стоила многих ничем не примечательных лет. Раненый Джоунс, морской пехотинец, снова поднялся и ринулся вперёд со своими людьми. Именно они, эти отважные морские пехотинцы, бойцы, готовые сражаться всегда и везде, на море и на суше, понесли самые тяжёлые потери. Когда наконец они закрепились на вершине того смертоносного холма, на склонах остались лежать три офицера и восемьдесят восемь пехотинцев из 206 — за несколько минут погибла почти половина людей. Матросы, которым помог изгиб холма, потеряли восемнадцать человек. Половину всех британских потерь в этом бою понёс маленький отряд, в высшей степени блистательно поддержавший доброе имя и славу своего рода войск. С такими людьми под английским военно-морским флагом мы можем не беспокоиться за наши родные острова.

Сражение у Энслина стоило нам около двухсот человек убитыми и ранеными, но, кроме того факта, что мы расчистили себе путь к Кимберли ещё на один перегон, трудно сказать, какие выгоды принесла нам эта победа. Мы отвоевали холмы, но потеряли людей. Потери буров, по-видимому, составили менее половины наших, а усталость и немногочисленность нашей кавалерии не позволили нам преследовать противника и захватить их орудия. В течение трех дней солдаты дали два тяжёлых боя в безводной местности, под тропическим солнцем. Они очень устали, а чего добились? Причины такого положения вещей, естественно, активно обсуждались и в лагере, и дома. Разговоры постоянно возвращались к недовольствам самого лорда Метуэна по поводу недостатка кавалерии и артиллерии на конной тяге. В наше Военное министерство — ведомство, в некоторых делах действующее поразительно и неожиданно эффективно, была брошена масса весьма несправедливых обвинений, однако в этом вопросе (относительно задержки с отправкой кавалерии и конной артиллерии, а они, как и мы, знали об исключительной мобильности нашего врага), безусловно, существуют основания для расследования. Буры, принимавшие участие в этих двух сражениях, в основном принадлежали к якобсдальскому и фауресмитскому коммандо, некоторые бюргеры были из Босхофа. Знаменитый Кронье со своей старой трансваальской гвардией двигался из Мафекинга, и пленные в Бельмонте и Энслине сильно досадовали, что он опоздал, чтобы принять на себя общее командование. Однако во время последнего боя поступали донесения, что бурское подкрепление на подходе, и труды сил освобождения Кимберли вовсе не подошли к концу. В самый разгар боя отправленные на наш правый фланг уланские дозоры доложили, что довольно крупный отряд бурских всадников уже подошёл и занял позицию на холме у нас в тылу. Их позиция представляла очевидную опасность, и лорд Метуэн отправил туда полковника Уиллоби Вернера с Гвардейской бригадой. На обратном пути этому доблестному офицеру не повезло — лошадь споткнулась, и он получил серьёзное ранение. Его миссия, однако, достигла цели: гвардейцы, двигаясь через плато, встали таким образом, что пополнение не могло оказать помощь обороняющимся без открытого боя, что противоречило бы всем бурским традициям, и эти буры вынуждены были созерцать, как их собратья терпят поражение. На следующий день этот кавалерийский отряд отошёл обратно на север и, без сомнения, находился среди тех, с кем мы вскоре столкнулись у реки Моддер.