Английский сад. Книга 4. Кружева - [3]

₪

- Антонио? – он поставил чемодан в Холле, слыша звонкий смех Мери-Джейн и детей, - мы на террасе, - Антонио отодвинул летающую тюль по гостиной, он распахнул объятья для жены, - я соскучилась по тебе.

- Нью-Йорк необычайно скучен, - прошептал он, целуя ее в губы, - четыре месяца это такой большой срок… Как ты? – она прижалась к нему, спрятав лицо, потом подняла на него пылающие зеленые глаза.

- Я жду ребенка, - она прикусила нижнюю губу, словно боясь его реакции, - я не хотела говорить тебе по телефону это.

- Я рад, что избавлюсь от длительных поездок, - он мягко рассмеялся, она, как ребенок ждущий ласки приникла к мужу.

- Поедем ужинать, - Мери-Джейн отошла от него, стараясь унять слезы. Он даже не порадовался, когда она ждала Диего он просто был не в себя от счастья, Адору он даже не хотел, считая ее не своей дочерью.

- А я думал сначала в постель, - Антонио схватил ее за запястье, - я не могу, как монах.

Дебора деликатно отвела детей в сад, позволив супругам побыть немного наедине. Антонио подхватил М-Джейн на руки, он пронес ее через длинный коридор, отворил дверь их спальни, ногой ее закрывая за ними. Он бросил ее на кровать, нетерпеливо скидывая с себя всю одежду. В Нью-Йорке у него была тысяча и одна возможность изменить ей, столько голодных до плоти девиц разглядывали его, жаждали, поглощали, но он свято хранил свои обеты. Он был не таким, как все, в молодости Антонио не знал постоянства, он даже не запоминал имен женщин, с которыми он спал. Не помнил их лица, тела, помнил только, как его мужское достоинство получало неописуемое удовольствие. Но после встречи с М-Джейн в его жизни все изменилось. Он влюбился, как любой испанец, который влюбляется раз и навсегда. М-Джейн зачаровано вздохнула, протянув к нему руки, он стал ее раздевать, что всегда ему было приятно, приводя его разум в еще большее возбуждение. Она направляла его, требуя не думать его о своих низменных желаниях, он думал только о ней. Она томно вздыхала, томно крутила в разные стороны головой, ощущая свою потребность в нем.

- Чем же Нью-Йорк скучен? – спросила она, глядя его темные волосы, - ты так хотел там выставку.

- Да, ну их, им не хватает шику, - его пальцы сжали ее плечо.

- Я ушла из газеты, - он резко сел на постели. Конечно, ему льстило, то, что она посвятить все свое время ему и детям, но он все еще не мог простить себе, что ради него она почти поставила крест на своей карьере.

- Что на этот раз? – холодно поинтересовался он, зная, что чаще всего Мери-Джейн уходила с работы из-за своего острого языка.

- Мой начальник хотел протирать со мной стол, - она невинно опустила ресницы, потом с жаром продолжила, - но я не собиралась заниматься такими вещами, потому что меня позвал к себе Берти Ракель.

- М-Джейн, ты не должна придумывать себе оправдание, - его страсти словно и не было, - если ты хочешь быть дома, то я не против.

- На самом деле, я не собиралась работать у Ракеля. После смерти тети Елены и бегства Флер маме нужны помощники, - Мери-Джейн натянула на себя платье.

- Еще тебя не хватало в искусстве, - она не понимала откуда такая ревность, - что ты в нем понимала?!

- А ты думал, что я способна писать только опускающие статейки. Между прочим до этого я крутилась в мире музыки, и я училась в лицеи языков и искусства, - М-Джейн пригладила волосы, собираясь уйти.

- Прости меня, - он поцеловал ее в запястье, там где бился пульс.

- Ох, эти испанские мужья, - она засмеялась, и от этого смеха ему стало намного легче на душе.

₪

Лето 1982.

Бетти проснулась утром. Она присела на кровати, краснея от воспоминания о прошлой ночи. Всю эту ночи они напролет занимались любовью. Все внутри нее горело и саднилось от жадных ласк мужа. Эта ночь, переполненная страстью, и предстоящей тоской, была волшебной. Казалось, что кожа горела от сильных рук и пальцев до сих пор. Губы припухли и на них были ранки от укусов, когда в порыве страсти, она их кусала. Фредди рядом с ней не было, и она была рада этому, со спутанными волосами, как будто она всю ночь ходила не понятно, где и непонятно с кем. Даже на время ей показалось, что она ведет себя очень развязано, прося его еще и еще раз о том, чтобы он овладевал ею с неистовством, и чувством собственника. Она сама была не прилежной женой, а безумной любовницей, готовой пойти на все, лишь бы ублажить любимого мужчину. Она даже сбилась со счета, сколько это между ними раз произошло. Он знал, что для нее есть только он, она не из тех женщин, что ищет других, а потом говорит, занимаясь любовью с другим, она думала о нем. Пришел Фредди, садясь на край смятой постели.

- Все хорошо?

- Да, а почему должно быть плохо? – спросила она.

- Ну, может тебе это все не понравилось.

- А, понятно.

- Я же готовлюсь к тому, что мне придется на полгода стать монахом, не считая одного дня, день рожденье Элен.

- Ты монахом, не смеши меня Менори, - протянула она, касаясь его лица руками, - я люблю тебя.

- Бесстыдница, собирайся, нужно ехать на «Уэмбли», надеюсь, ты не забыла, что сегодня у меня начало турне?

- Я никогда, ничего не забываю, - она встала с постели, и обнаженная прошла через полупрозрачные шторы, беря с пола пеньюар, забирая его восхищенный взгляд. Она знала об этом, знала, что любые переговоры она порой может испортить одним своим присутствием. Зная, что сегодня, он не даст ей прохода, но от этого сердце забилось еще сильнее, и внутри загорелось знакомое желание голода, которому сейчас не время.