Английский сад. Книга 2. Тернистая дорога - [56]

- Ты знаешь, какого это пережить своих детей? – Мария вздрогнула.

- Знаю, я видел тетю Аманду, но ты сильная, мама, ты же дочь лорда Хомс, помнишь? – он тихо засмеялся.

- Помню, - прошептала она.

- Я тоже это помню, - Джастин прижал Марию еще сильнее к себе.

Он уехал через две недели в Египет, к брату. Прошлым летом итальянские войска решились завоевать Судан и Кению, и отобрать у Англии Сомали. Кевин Трейндж оказался в гуще событий, он вместе с эфиопским партизанами его отряд освобождал завоеванную еще до этой кровавой бойни. Итальянцы бежали, как последние трусы, бросая технику. К этому лету Восточная Африка была свободна, это, конечно, была победа, но это победа блекнул на фоне поражений. Тяжелее все обстояло в Египте и соседних французских владениях. Осенью в прошлом году Кевина перевили в Египет, участвовал в боях против наступавших сил итальянцев, защищая границы британского владения. Декабрь 1940 и февраль 1941 стали самыми страшными месяцами в жизни Кевина, его товарищи умирали, он видел смерть каждый день, и это причиняло ему неимоверную боль. Огромная армия «Нил» смогла очистить Египет, Муссолини испугался, прося помощи у своего «друга». До Кевина Трейнджа доходили печальные новости, армия Роммеля выбила англичан из Ливии в марте 1941. Летом враги опять стояли у границ Египта

Когда Джастин приехал в часть, он быстро нашел брата. Кевин сидел со своими товарищами, чистил сапоги, и они что-то бурно с ругательствами обсуждали. Джастин бросил свой тюк в казарму. Они находились в Александрии, дух древности и востока одурманивал и обострял все чувства. Его брат не был совсем рядовым солдатом, его уважали, его геройству поражались все. Джастин всего покорял всех своим обаянием и общительностью, он легко находил общее темы с людьми. Попав в элитную часть базы, Джастин не ощутил себя чужим, он же еще один сын лорда Трейнджа. Имея прекрасную физическую подготовку, и пройдя школу лицемерия в Берлине, Джастин заработал превосходную репутацию среди арамейских товарищей. Деятельность отца приносила свои плоды, благодаря жизни то во Франции, то в Германии, он свободно мог говорить. И в отличие от своего старшего братца он мог быть не просто воякой, а разведчиком, и командование умела на него свои планы. Кевин, даже с его желанием делать политическую карьеру, не мог соперничать с ним в части дипломатии. Там в Берлине Кевин получил благосклонность нацисткой элиты, кривить душой он мог, но иногда Кевину не хватало духу сдержать себя, и чтобы не наломать дров, он просто тихо уходил по-английски. Джастин же всегда легко находил компромисс, из него бы получился бы стоящий политик, это даже отметил Черчилль. Вильям не зря его сюда отправил, младший сын, если выживет, пройдет блестящую дорогу политика или дипломата.

Однажды вечером он вышел прогуляться, подышать теплым южным воздухом. Он шел, поскрипывая гравиям, увидев в окне медицинского пункта два силуэта. Он подошел ближе. Красивая медсестра марокканка Надин обнималась с его братом. Надин была прелестна, еще в первую их встречу Джастин успел разглядеть ее, темные арабские глаза притягивали его, а волосы как червленое золото говорили, что она совсем не арабка, позже он узнал, что ее отец являлся испанским начальником, а мать арабкой. Внебрачная дочь легко относилась к подобным романам. Надин стояла в одном нижнем белье, она опустилась на колени перед Кевином, у Джастина захватил дух. Конечно, у него были подружки, но таких вольностей они себе не позволяли, все было более невинно, чем сейчас. Он развернулся и ушел.

- Где ты вчера был? – тихо задал утром вопрос Джастин.

- Гулял, ушел после отбоя, - ответил Кевин, зажигая сигарету.

- С ней? – Кевин напрягся, уставившись на брата.

- Ты что шпионил? – Джастин сжал брата за предплечье.

- Может и да. Ну, и как огонь? – Кевину совсем не понравилась такая ирония брата.

- Тебе, что завидно, - а Джастина выводило его деланное спокойствие.

- Еще чего, - фыркнул он.

Джастин ревновал брата, завидовал ему, конечно, здесь находились и другие медсестры, но он хотел именно эту. Все же решившись зайти к Надин, Джастин, как ему показалось выбрал самый нелепый предлог. Он постучал, она открыла дверь, впустив его к себе, юноша попросил таблетку от головной боли, она принесла воды и пилюлю. Джастин невольно прикоснулся к ее бедру, и она ответила ему. Надин поцеловала его, он с силой стиснул ее в своих объятьях, усаживая на стол. Она оказалась проворной девчонкой, от этого пламени, что она вызывала в нем, Джастину становилось не по себе. Он жадно проглатывал ее стоны, грубо гладя ее гладкую кожу. Удовлетворение было еще даже сильнее, чем его ожидание. Так хорошо ему еще никогда не было. Счастливый он пошел к себе.

Всю осень, что они прожили в ожидания боя, они занимались любовью с одной и той же женщиной, совсем не подозревая об этом. Во время войны ничто не могло быть вечным, кто знает, как сложиться все дальше. Сегодня нельзя загадать завтра, жизнь здесь скоротечна и трагична. Они не могли заглянуть даже в завтра, откуда и было знать, что эта связь станет одной из причин трагедии далекого будущего, такого далекого, что страшно смотреть вперед. А будет ли оно, это будущее? Жизнь сплела еще одно причудливое кружево в английском саду.