Прямо перед ней, опираясь спиной на высокий камень — один из колоннады — сидел мужчина. Ветер рвал с его плеч плащ и развевал его длинные волосы. Маргарет приложила пальцы к вискам, мучительно вспоминая, где же она видела этого человека, где?.. Но нет, пока она вглядывалась в это лицо, оно непрестанно менялось, черты ускользали от запоминания, от узнавания, это было лицо сразу тысячи людей, а не одного. Лицо ветра.
Маргарет приблизилась к нему — или же ей только показалось, будто она сделала несколько шагов. В своем сне, если то был сон, она могла разговаривать, и вот ее слова сложились в вопрос. Незнакомец расхохотался. Его пронзительный голос был тонок и доносился как бы издалека.
— Ты звала Древних Богов, — сказал он. — А тот, кто взывает к Древним Богам, взывает ко мне.
Он жестом пригласил ее сесть. Она примостилась на корточках перед ним, ощущая, как ветер треплет пряди волос у ее лица, — в этом странном месте дул ветер! Но стоило ей вновь поднять глаза на… на того, как ветер стих, совсем. Это они — и она, и камни вокруг, и трава вокруг несутся с неимоверной скоростью навстречу неподвижному ветру — поверх моря облаков!.. Мысли смешались, от головокружения она закрыла глаза…
— Ты звала наших, — величаво-спокойно произнес Древний Бог.
— Быть может, они охотно откликнулись на твой зов…
Теперь Маргарет различила над его головой именно то, что и ожидала увидеть, — метку: круг и внутри непостижимое переплетение линий. Слабым голосом она спросила:
— Ты… ты существуешь на самом деле?
На его лице отразилось удивление.
— На самом деле? — переспросил он. — Объясни мне, что значит «на самом деле», и я отвечу тебе, существую ли я на самом деле.
— Он широко взмахнул рукой: — Вглядись в твердь земную, в каждый камень — и в каждой малой малости ты увидишь целые галактики Творений. То, что ты называешь «на самом деле», обладает способностью таять и плавиться; существуют вихри и спирали энергии, танцы песчинок и атомов. Одни из песчинок мы зовем планетами, среди них — и Земля. Действительность есть не что иное, как ничто внутри ничего, объемлющего собой ничто. А теперь спрашивай, что пожелаешь, и я отвечу.
Маргарет приложила руку к горящему лбу.
— Ты хочешь сбить меня с толку…
— Нет.
Она внезапно выпалила:
— Тогда оставь меня в покое!.. — В отчаянии она замолотила кулаками по траве. — Я не сделала тебе ничего дурного! Прекрати!.. Прекрати играть мной или что ты там задумал, сгинь и дай мне пожить спокойно…
Он мрачно поклонился; а ее внезапно пронзил ужас: вот исчезнет сейчас это таинственное место, и она вывалится обратно в невыносимую реальность. Маргарет была готова кинуться за ним, вцепиться в его плащ, но — не могла. Она попыталась что-то сказать, но он остановил ее поднятием руки.
— Послушай, — сказал он, — и пусть это войдет в твою память. Не поноси и не презирай свою Церковь, ибо она обладает мудростью, превышающей твое разумение. Не презирай ее заклинаний, ибо у них есть цель, и цели этой они достигнут. Подобно нам, она тщится постичь непостижимое, уразуметь то, что выше всякого разумения. Воле Небесной нельзя что-либо повелеть, ее нельзя понять или измерить. — Рукой он показал на окрестные камни. — Воля Небесная подобна сему: в нескончаемом движении, объемлет всю твердь небесную. Цветы произрастают, плоть разрушается, солнце ходит по небу, Бальдур умирает и Христос, воины сражаются на пороге своей Валгаллы — падают, истекают кровью и возрождаются вновь и вновь. Все свершается по Воле Небесной, пути всему предуказаны. Все мы в единой Воле: ничей рот не откроется и не закроется, ничье тело не двинется, ничей голос не возговорит, если на то нет Высшей Воли, мы себе не хозяева. Воля Небесная бесконечна, а мы только орудия ее. Не питай презрения к своей Церкви…
Он говорил еще что-то, но за ветром Маргарет не расслышала. Она впивалась глазами в лик Древнего Бога, в его двигающиеся губы, в странные горячие очи, которые отражали свет отдаленных солнц и далеких лет.
— Сон заканчивается, — произнес он, улыбнувшись. — Если это, конечно, сон. Великий Танец завершается, начинается новый.
— Помогите мне, — внезапно сказала Маргарет. — Молю вас…
Он отрицательно покачал головой — будто с соболезнованием, но смотрел на нее так, как она порой смотрела на червяка, бессильно корчившегося в траве.
— Сестры ткут пряжу, вяжут узлы и обрезают нить. Помочь ничем нельзя. Воля Небесная всевластна…
— Скажи мне, — быстро проговорила Маргарет, — что со мной станется? Ты это можешь, ты это должен сказать! Ты обязан…
Преодолев ветер, до нее донесся голос:
— Сие запрещено… Поглядывай на юг. Оттуда придет к тебе жизнь — и смерть. Яко для всех тварей поднебесных, так и для тебя. С юга придет радость и надежда, страх и боль. Остальное сокрыто, такова Его воля…
— Пустые слова, ты мне так ничего и не сказал! — закричала она на него.
Куда там! Человек и камни уже истаивали вдали, а саму ее подхватил и поволок прочь вихрь… Лишь на миг на лицо Древнего Бога пал луч, и оно словно осветилось почтением — из просвета в тучах на нее глянул лик не то Христа, не то Бальдура, затем лик померк, стал просто более густой тенью среди теней, отбрасываемых камнями, потом все слилось в одно и исчезло.
