Английский дом. Интимная история - [9]

Сплетня о подмене младенца имела далеко идущие последствия: она оказала разрушительное влияние на репутацию Якова II, а новорожденный был лишен права на престолонаследие. Вскоре после этого Яков II был низложен, а его сын-католик, повзрослев, так и остался претендентом и безуспешно боролся за трон, на котором закрепились дочери Якова II, исповедовавшие протестантизм.

История с металлической грелкой, которую, как говорят, положили в кровать с бархатным балдахином, которая сегодня стоит в королевских спальных покоях Кенсингтонского дворца, вызывает сомнения по двум причинам. Во-первых, сама металлическая грелка — нечто вроде сковороды с горячими углями для подогрева холодных простыней — не настолько велика, чтобы в ней мог уместиться младенец. Во-вторых, во избежание подмены королевские роды проходили в присутствии многочисленных свидетелей — придворных и представителей церкви. В момент разрешения от бремени при Марии Моденской находилась внушительная толпа народу — пятьдесят один человек, не считая пажей, обосновавшихся на прилегающих к покоям лестницах, и священников.

С этой кроватью связана история о металлической грелке. Ходили слухи, что сын Якова II родился мертвым и вместо него в кровать королеве подложили другого младенца, которого принесли в металлической грелке для постели. Скорее всего, это выдумка, потому что в 1688 году число зрителей, присутствующих при родах, составляло не менее 50 человек.

При таком столпотворении вряд ли удалось бы незаметно подменить младенца.

Традиция подтверждать подлинность наследника британской короны сохранялась вплоть до прошлого века. Так, в 1926 году при рождении нынешней королевы присутствовал министр внутренних дел (правда, находился он не в самой комнате). Лишь Георг VI отменил этот недостойный обычай, сочтя его «архаичным».

В спальных покоях людей более низких сословий все женские секреты находились в руках повитухи. Она могла распознать, изменяла ли женщина мужу, делала ли аборт, вступала ли в сексуальную связь до брака.

Если ребенок рождался с физическими дефектами, это однозначно свидетельствовало об аморальном поведении матери. Например, в доме сэра Генри Вейна, занимавшего пост губернатора Новой Англии в XVII веке, служили две женщины. Он «совратил обеих, и обе родили уродов».

В XVII столетии мужчины наконец-то получили возможность проникнуть в родильные покои и в их тайны. С собой они принесли здоровую долю скептицизма относительно древних традиций и новый важный инструмент для родовспоможения — железные щипцы. Примерно в 1600 году их изобрел некто Питер Чемберлен. Конструкция щипцов охранялась как семейный секрет, что позволило Чемберлену основать врачебную династию, пользовавшуюся солидной репутацией. Начало широкому применению щипцов положил шотландский врач Уильям Смелли (1697–1763).

Щипцы, которые произвели революцию в акушерстве. Подлинный комплект инструментов, принадлежавший семье Чемберленов.

Безусловно, щипцы спасли жизнь многим. Прежде ребенка, который не мог сам покинуть чрево матери, тащили железным крюком, что неизбежно вызывало его гибель. Однако повитухи опасались прибегать к щипцам. «Справочник лечебных средств для женщин, или Каждая женщина сама себе врач» (1739) рекомендовал применять щипцы только в самом крайнем случае, например, когда схватки длятся четыре-пять дней.

Мужчины-врачи, невзирая на меньший практический опыт, медленно, но верно стали теснить повитух и постепенно полностью взяли деторождение под свой контроль. Некий священник по имени Хью Адамс из Дарема (штат Нью-Гемпшир) утверждал, что в 1724 году благополучно принял очень сложные роды. Его позвали после того, как повитуха отчаялась помочь роженице, у которой схватки длились уже три с половиной дня. Прежде ни разу не принимавший роды, он сотворил чудо с помощью некоего «сильнодействующего лекарства от истерии» и знаний, почерпнутых из нескольких книг.

Подобные истории, передаваемые из уст в уста, превращались в страшилки о неумелых повитухах, подрывая их авторитет в обществе. Однако к мужчинам-акушерам на протяжении всей георгианской эпохи продолжали относиться с подозрением. Многие мужья просто не могли смириться с мыслью, что посторонний мужчина увидит интимные части тела их жен. На сатирических карикатурах мужчину-акушера часто изображали в окружении пузырьков с лекарствами, в том числе с дурманящими препаратами, которыми тот специально опаивал женщину, чтобы воспользоваться ее беспомощным состоянием.

По мере того как акушерская практика переходила от повитух к врачам-мужчинам, менялась и конструкция родильного кресла. Женщине было удобнее рожать в низком кресле, дающем ей возможность упираться ногами в пол, хотя повитухе приходилось сгибаться в три погибели и с вытянутыми руками ждать, когда появится головка младенца. Как только родовспоможением занялись врачи-мужчины (примерно с 1700 года), ножки у родильного кресла начали удлиняться. Высокое кресло было менее удобно для роженицы, зато врачу не нужно было наклоняться. В конце концов будущим матерям предложили тужиться лежа, а не сидя, то есть отказаться от использования силы тяжести. Как ни печально, подобное изменение ввели в обиход не в интересах пациенток, а в интересах врачей.