Английский дом. Интимная история - [70]

В реальности мода на переселение в гостиницу с целью освобождения от домашних хлопот не перешагнула пределов самых крупных богатых городов. Журнал «Архитектурный вестник» сурово раскритиковал «большой пансион XX столетия», построенный в Нью-Йорке в век джаза, утверждая, что этот «подлинный шедевр бытовой безответственности» способствует разрушению семьи. Если женщина не желает наводить порядок у себя в доме, вопрошал автор статьи, чем еще ей заниматься? Многоквартирный дом с гостиничным обслуживанием — «самый опасный враг американской семьи». Немногие сегодня согласятся с подобным утверждением. В странах Западной Европы и Северной Америки среднее число жильцов в одной квартире дома этого типа с течением времени не растет, а падает. В 1790 году оно составляло в Америке 5,8, а сегодня — 2,6 человека. Возможно, это объясняется тем, что с появлением бытовых приборов, облегчающих домашний труд, экономить таким образом силы, перераспределяя готовку, стирку и уборку на большее количество народа, стало неэффективно. Но дело не только в этом.

Юрист Роберт Элликсон (Гарвардский университет) указывает, что размер домохозяйств связан с так называемыми транзакционными издержками. С появлением в доме нового жильца в хозяйстве увеличиваются «воображаемые (отвлеченные) затраты»: новичок вынужден расходовать время и силы на приобретение определенных навыков, позволяющих ему вписаться в систему, что, в свою очередь, гарантирует хозяйству наиболее экономичный режим функционирования. Чем больше группа, тем труднее принять решение и тем дороже оно обходится. Многолюдное домохозяйство получает преимущества лишь во время социальных переворотов и под угрозой внешнего нападения. Вот поэтому в средневековых замках селилось столько народу! Еще одним примером могут служить сельскохозяйственные коммуны (кибуцы) в первые годы существования Израиля. (Кибуцы сохранились до сих пор, но — и этот факт свидетельствует в пользу точки зрения Элликсона — теперь их члены не едят за одним столом и требуют для себя больше личного пространства.)

Сегодня каждая ячейка общества сама обслуживает свое жилище — пылесосит, стирает, морит мышей и так далее, а мужчины и женщины ведут постоянные споры о том, кто из них тащит более тяжкий груз забот. Мир становится все менее приспособленным для жизни: запасы пресной воды и нефти истощаются, поэтому не исключено, что через некоторое время мы снова, как в полные опасностей и невзгод Средние века, будем жить большими общинами. Вполне возможно, что такие жизненно необходимые виды труда, как уборка помещений и приготовление пищи, вернут себе былой престиж.

Глава 30. СЯДЬТЕ ПРЯМО

Когда мы присоединились к дамам, в гостиной, принцесса взяла меня под руку и повела в укромный уютный уголок. Она кокетничала. Я сдерживался, чтобы в ответ не стиснуть ее ручку, нанеся тем самым оскорбление Ее Высочеству.

Джеймс Лиз-Милн о встрече с принцессой Кентской 23 августа 1983

Принимая у себя гостей, мы попадаем в ситуацию «между двух огней»: с одной стороны, нужно держать между собой и гостем определенную дистанцию, не посягая на его личное пространство, а с другой — установить с ним контакт. Этот контакт, в том числе физический, свидетельствует о том, что между вами и гостем нет барьеров, что вы относитесь к нему с доверием и уважением. Не случайно Джордж У. Буш устраивал неофициальные приемы для глав государств на природе, в Кэмп-Дэвиде.

Известно, что, например, Генрих VIII имел обыкновение обнимать за плечи послов или придворных, которым благоволил. Но последним не стоило забываться и позволять себе фамильярность: тогда объятие короля становилось грубым, а его длань тяжелой, как лапа льва; король «не выносил, чтобы собеседник смотрел ему в лицо».

Нарушение тонкой грани между уважительным и свойским отношением нередко ведет к неприятности обратного рода — манерности. И в прошлом, и теперь чрезмерная вежливость воспринимается как жеманство. В эпоху Стюартов щеголи собирались в парфюмерных лавках и «согласно моде с подчеркнутой любезностью расшаркивались друг перед другом». Сегодня мы называем такое поведение манерным. Написанные в разные времена книги по этикету дружно рекомендуют соблюдать баланс между хорошими манерами и невоспитанностью, но ни одна из них не объясняет, как установить этот баланс. Истинные джентльмены впитывают знание о нем с молоком матери. Их подражатели учатся по книгам, но постичь его суть до конца оказываются неспособными.

В своей классической работе «О процессе цивилизации» (1939) Норберт Элиас[97] обнаружил неожиданную связь между изысканными манерами и… политическим абсолютизмом. Прослеживая историю человечества на протяжении столетий, он делает следующее наблюдение: на смену обществам, управляемым независимыми воинами или рыцарями, постепенно приходили общества, основанные на власти аристократии, в свою очередь, подчиненной одному-единственному человеку. Рыцари отличались откровенной жестокостью — иначе им было не удержаться у власти. Чтобы добывать пищу и захватывать новые земли, они применяли грубую физическую силу. Но придворные короля-самодержца не нуждались в применении физического насилия, поскольку жизненные потребности представителей высшего класса удовлетворялись за счет взимаемых с населения налогов. Их оружием были светские манеры со всеми их изысками и нюансами.