Английский дневник - [3]

Я обожаю русскую природу. Нет, я не Пришвин и даже не Тургенев, мне не приходилось с двустволкой бродить по заливным лугам в сопровождении спаниеля, высматривая за камышами темных озер не взлетит ли утка. Но детство мое прошло в Измайловском лесу, и я всю жизнь буду помнить запах летней травы – в полдень жесткий, с горчинкой подгорелого листа, а в сумерках – пряный, насыщенный чарами «ночной красавицы», густо покрывшей своими кустами овраги под линиями электропередач, дававшие приют недоречкам, питающим Серебрянку. Мне никогда уже не чувствовать этого запаха (не надо было курить так много в молодости!), но в моей памяти он живет где-то между ячейками «детство» и «счастье».

Я люблю Москву с ее азиатской подачей европейской архитектуры, пышностью колониальной столицы и удивительной способностью «прорастать сквозь плитку»: создавать прекрасные, эффективные, добрые вещи везде, куда не дотягивается прокаженная рука начальственной бюрократии, а в последние годы – даже там, куда она все-таки дотягивается.

Да, мой бизнес никак не меняется. Что онлайн в карантине, что в Лондоне, я остаюсь СЕО «pro-bono» и совладельцем нашей группы. Мы привыкли работать из разных офисов (Кипр, Кайманы, Москва, теперь еще и Казахстан, а с 2022 года добавился Лондон). Я остаюсь на связи, мои контакты не меняются, только появился лондонский телефон (московский тоже работает, и Ватсап тот же). Найти меня так же легко, как и раньше.

Конечно, в Лондоне мы новички (я езжу сюда с 1996 года, но никогда не жил долго), и мы рады как напутствиям и советам, так и попить кофе с разговорами на террасах (здесь террасы ресторанов работают круглый год), тем более что мы живем в Мэйда-Вейл, у нас тут море отличных кафе, а если что – 15 минут до Марилебона или Сент-Джонс-Вуд.

Итак, мы живем в Лондоне. Отсидев карантин и включившись в жизнь, изучаем мир вокруг, планируем, наталкиваемся на неожиданности. Знавшие все детали московской жизни и умевшие все лучшим образом, мы попали на другую планету. Здесь все ходят на головах, едят ушами и здороваются локтями (последнее, кстати, не преувеличение, здесь все теперь здороваются локтями из-за вируса). Мы как Садко попали в подводное царство.

Общеизвестно, что в любой непонятной ситуации каждый делает то, что умеет. Садко играл на гуслях. Я же лучше всего умею писать. Поэтому я решил, что буду записывать свои наблюдения о процессе переезда и адаптации, а заодно (и в первую очередь) свои впечатления и получаемые знания о жизни в Лондоне: взгляд новичка иногда интереснее профессиональных наблюдений замыленным глазом, а вопросы, которые я задаю сейчас, вряд ли придут в голову старожилам (случайно написалось «старожидам», и подумалось: «ну этим-то в голову придут еще и не такие вопросы!» Мы живем недалеко от синагоги, в окрестностях их еще три, и я пока не понял, что это для меня значит).

Так что welcome to London diary.

Глава 2 Почему

В Московском университете меня учили: «Перед тем, как рассказывать “как”, расскажи “почему”». И не зря: «почему» часто трудно определить, но, как правило, очень полезно.

Почему мы уехали в Англию? То есть – почему уехали и почему в Англию, а не скажем в Таиланд или Оклахому?

Ответ будет длинным, но начну я его, как водится у нас, евреев, с вопроса: «А что такого?»

Вопрос «почему уехали» в русской оседлой культуре имеет метафизическое звучание. Привязанность к земле в России сродни сексуально-семейной и настолько же патриархальна (только в вопросе отъезда мужскую функцию выполняет государство, а женскую – его обитатели). Вопрос «почему уехал» в России настолько же сакраментален и обвинителен, насколько вопрос «почему дала» в традиционной культуре: и то и то можно оправдать либо высшими мотивами (большая любовь, большой страх или большие деньги, в России большая любовь к большим деньгам не осуждается), либо откровенным распутством (да что с нее взять!). Отъезд может быть либо «замуж», либо – за колбасой (помните «колбасную» эмиграцию 90-х?), либо – формой побега (обменяли хулигана на Луиса Корвалана – это хорошо, бегство братков или, например, президента «Банка Москвы» – это плохо, но и то, и то, и то – бегство), либо – предательством, изменой, грязной низостью продажного наймита англосаксов.

Попадая в Англию, немедленно сталкиваешься с культурой территориального промискуитета. Здесь большинство либо приехало, либо собирается уехать. Уезжают многие: в Европу, Австралию, Индию и Индокитай, в Африку (в ЮАР в основном) или в Китай. «Почему», как и «почему дала» здесь имеет простой и очевидный ответ, не предполагающий стыда или драмы: потому что захотелось. Едут поменять места; туда, где работа интереснее; где климат лучше; где ниже налоги; в поисках интересной культуры.

В этом смысле мои ответы тоже будут «английскими». Почему мы уехали? Потому что захотели. А захотели мы по многим причинам.

Во-первых (не в порядке важности, тут сложно приоритизировать), в России с каждым годом становится все более душно. Не то чтобы именно мы задыхались (мы могли себе позволить и внутреннюю эмиграцию), но общее ощущение спертости воздуха, висящего в нем угара, не оставляло уже давно. Это и устаревшие нормы выхлопных газов и выбросов, московский воздух, которым становится трудно дышать несколько дней после прилета из-за границы, газопылевое гало, висящее над городом и хорошо видимое с окрестных холмов. Это и новостные ленты (о, какое счастье больше не читать поток информации о том, кого еще посадили и с кем еще мы поссорились!), и уличные рекламные щиты («Парк Патриот», «ХYZ лет победы», «танковый биатлон»), и доносящиеся отголосками от знакомых или из новостной ленты безумные агрессивные высказывания сановников, и ток-шоу-срачи, которые смотрит старшее поколение. Стандарты коммуникации (там, где в России пишут: «предупреждаем о уголовной ответственности за неуплату налогов», в Англии написано: «спасибо, что вы платите налоги»). Это еще не массовый ужас (все пока достаточно мило, если не делать бизнес или политику, а жертвы режима воспринимаются как редкие неудачники без примеривания на себя их участи), но это – запах будущего ужаса, который в России уже случался и очевидно еще случится в обозримом будущем.